Виски для пиарщицы
Шрифт:
Сначала Василиса сообщила, что мой шеф - Андрей Борисович – тот ещё ловелас. Удивила, конечно. А то я за три недели тесного общения с ним этого не поняла.
– Вали оттуда, Риточка, пока этот мачо тебя не оприходовал, - посоветовала Василиса. – Репутация у него подмоченная. Как только Виктор согласился, чтобы ты там работала?
А я его не спрашивала. Сама нашла работу, протаранив «мерседес» Андрея Борисовича. И как это он может меня оприходовать? С прошлой недели, когда я приложила босса стулом, он ведёт себя прилично, руки не распускает, только языком болтает. Правильно сказала бабуля: любое поведение корректируется. Вероятно, если регулярно долбить
А вот то, что сказала Василиса про Лизу… Это стало очередным потрясением сегодняшнего неудачного дня.
– Девица или с придурью, или чересчур умная. Шпионит за папочкой-донжуаном и всю инфу сливает бедной матери. Пять лет назад Михаил Иванович плотно работал с фирмой Оксаны, поэтому я немного с ней знакома, мы общались. Было несколько очень крупных контрактов, я постоянно пересекалась с ней по работе, она классная тётка. И любит этого козла, мужа своего. Конечно, мужчина он видный, двоих детей они вырастили, внуки уже есть. Может, Оксана и заболела на фоне постоянного стресса из-за измен мужа. А как стала по больницам мотаться, этот хмырь сексапильный вообще с катушек слетел. А доченька? Вот на хрена компромат на папашу собирать, если и так всем известно, что он ходок? Нет же, Лизонька шпионит, даже профессиональную слежку нанимает, а потом результат Оксане на блюдечке приносит. Оксане, конечно, это как нож в сердце. Вот же дура у неё доченька? Или вовсе не дура? Может, она специально мать в гроб гвоздями вколачивает, чтобы наследство поскорее получить? Не знаю!
Мне стало страшно жаль эту несчастную Оксану. Муж её уже на словах похоронил, а дочь искусно подталкивает к могиле. Ну и семейка! Я-то думала, Лиза искренне переживает за свою маму. А она переживает очень своеобразно - подсовывает больной женщине компромат, который убьёт даже здорового человека. Витя, вон, всего один раз полюбовался, и у него крыша капитально съехала.
Значит, Лиза это делает специально. Как жестоко…
Если она пользуется услугами профессионалов, тогда и меня могла подставить на раз-два. К тому же Лиза владеет фотошопом, я сама несколько раз хвалила её за красивые баннеры и просила не отбирать хлеб у дизайнера. Лиза могла запросто «обработать» моё платье, превратив приличный наряд в пёстрое оперенье потаскушки.
Пока не понимаю, зачем ей это понадобилось, Лизины мотивы для меня загадка. Возможно, это её жизненное кредо – вредить. Я ведь не очень хорошо её знаю. Вернее, даже совсем не знаю, мы общаемся всего три недели, да и то отнюдь не каждый день. Если ей не жаль родную мать, то и мои чувства беречь она не будет. Отправлять Виктору гадкие фотографии ничуть не более жестоко, чем добивать больную родительницу, подсовывая ей снимки, где Андрей Борисович резвится с молоденькими феями.
Возможно, в Лизе клокочет чёрная зависть. Да, я ей помогаю, но своей помощью только подчёркиваю её некомпетентность. У меня опыт, а она демонстрирует вопиющий непрофессионализм, у меня фигура, а у неё мягкие бока и живот как диванный валик. И так далее по списку. Да просто лечь и умереть от зависти подле такого совершенства, как я! Или не умирать, а испортить жизнь.
В Доме архитектора Лиза могла запросто сфотографировать меня сначала на золотом диване рядом с папочкой, а
Нет, прежде всего, конечно, надо убедиться, что моя догадка верна, и закопала меня именно Лиза, а не кто-то другой. А потом я обязательно придумаю для пухлой мымры жестокую расправу. Если бы не эти мерзкие фотографии, мы с Виктором сейчас были бы вместе.
Чем бы мы сейчас занимались… О, нетрудно догадаться! После долгой разлуки и череды одиноких ночей, когда я металась по кровати, опутанная раскалёнными змеями, и выгибалась дугой, не получая того, о чём так страстно мечтала, сейчас нас обоих ждало безумное наслаждение.
А он от него отказался.
Промелькнула за окном чёрная громада «Манхэттена», а через два перекрёстка показался голубой купол «Султана». Ещё три квартала, и вот я уже очутилась рядом с «Легионом»… Как? Почему? Мой дом - совсем в другом районе…
Вернулся ли Виктор уже из офиса? Что сейчас делает?
Я медленно проехала мимо жилого комплекса, вдоль красивой ограды, посмотрела на башню, где на пятнадцатом этаже находилась квартира Виктора. Подумать только… Сейчас я могла бы покрывать поцелуями его тело - наше общение превратилось бы в путешествие по маковому полю, и мы срывали бы один за другим пьянящие цветы удовольствий…
Как он будет без этого жить? Как-нибудь обойдётся, наверное. На свете много других девушек, тоже искусных в сексе, но гораздо менее проблемных, чем я… Да к нему выстроится целая очередь девиц, предлагающих разнообразные и виртуозные утешения.
Я, например, не сомневалась, что «Армада» без меня не обойдётся, и Михаил Иванович уже через месяц начнёт уговаривать, чтобы вернулась. Ничего подобного! Не уговаривает, ему вполне хватает Лизы… Так и Виктор. Если жар-птица ему не нужна, он очень быстро найдёт себе курицу и успокоится.
Нет, я в это не верю. Он так не сможет…
Задумавшись о трагических вещах, я проскочила на красный, незамедлительно подтвердив свою принадлежность к категории «проблемных девушек». И сразу за перекрёстком попала в цепкие лапы гаишников.
Светоотражающие нашивки на куртке инспектора сверкали в свете вечерних фонарей, капельки блестели и переливались на боковом стекле, когда оно поехало вниз.
Гаишник, молодой крупный мужчина, стоял рядом с машиной и изучал мои права. Я уныло следила за дворниками – пыталась убрать размокший жёлтый лист с лобового стекла, но он катался на щётке вправо-влево, не отвяжешься.
– Ну и куда мы летим, Маргарита Андреевна?
– Домой ехала. После работы.
– А почему игнорируем запрещающий сигнал светофора?
– Простите, - кротко ответила я. – Задумалась.
– И о чём же это вы так глубоко задумались, Маргарита Андреевна?
– Мой парень меня бросил, - мрачно призналась я.
– Сегодня, в одиннадцать утра. Сказал, что не сможет со мной жить, потому что я слишком красивая, а он будет умирать каждый раз от ревности, когда на меня кто-то посмотрит, - я всхлипнула, но тут же закрыла глаза и придавила закрытые веки пальцами: не начинай, Маргарита, не начинай, потом не остановишься! – Вот. Как-то так… Не знаю, как мне дальше жить, сердце разрывается. Это ужасно больно, я же его люблю. Но он там, а я здесь. Это неправильно, так не должно быть! – я в отчаянии мотнула головой. – Сейчас приеду домой и что мне там делать?