Виски со сливками
Шрифт:
Воспользовавшись возможностью, я очень подробно описала дяде Саше все, что видела в подземном бункере, к которому вёл ход из-под дома Чкадуа — до этого нам все никак не удавалось надолго уединиться, а ещё кого-то просвещать на эту тему мне не хотелось.
Внимательно меня выслушав, дядя Саша кивнул и заметил, что ему доводилось видеть нечто подобное в Карелии.
— Тоже вино-водочный склад? — поразилась я.
— Да нет, — усмехнулся Никитин. — Бункер. Их немало осталось на бывшей финской территории.
Как
Правда, должна заметить, что подземными богатствами Вахтанга Георгиевича полковник Никитин не особо заинтересовался.
Дядя Саша уехал на следующее утро, правда, перед тем, как отбыть, ни свет ни заря разбудил меня и сказал:
— Собери-ка свои вещички, милая. Пусть они лучше в Риге на вокзале в камере хранения полежат, а не здесь.
— Что, может, придётся быстро с места срываться? — уточнила я.
— Как знать… — неопределённо протянул дядя Саша.
Я оставила себе только самое необходимое в небольшой спортивной сумке, а рюкзак с основной массой своих вещей отдала дяде Саше. То же самое сделал и Вахтанг Георгиевич. Я стала жить, как на чемоданах, проводя свои дни в занятиях с Друвисом, Вахтангом и Рутой. Оказалось, что Чкадуа английским владеет, поскольку поддерживает контакты с зарубежными партнёрами, и теперь, лёжа на берегу речки, мы частенько общались на этом языке. Вернее, я не совсем правильно выразилась. Вахташа говорил какие-то фразы на английском, переводил их на русский, заставлял меня повторять. Что-то я запоминала.
Мы также читали газеты, привезённые дядей Сашей по нашей просьбе. К моему великому сожалению, питерских не было, но, слава-Богу, и в Латвии пока выходит пресса на русском.
Не могу сказать, чтобы что-то особо привлекло моё внимание — я просто знакомилась с подаваемой информацией. Надеялась найти хоть какую-нибудь статью, подписанную «Марис Шулманис», но мои поиски не увенчались успехом. Но может, Марис пишет только на латышском?
— Вай! Вай! Вай! — вдруг воскликнул Чкадуа.
— Что такое, Вахтанг Георгиевич? — Я тут же навострила ушки.
— Мировая общественность возмущается, — сообщил Чкадуа.
Я непонимающе посмотрела на него. По мне так пусть себе возмущается на здоровье — нам-то до этого какое дело? Ну ладно бы нашими подвигами — тогда бы ещё куда ни шло, а так…
— И что вызвало её возмущение? — все-таки спросила я, раз уж Вахтанг обратил на это внимание.
— Наши продали иракскую нефть. Я плохо разбираюсь в политике, но даже я что-то слышала про конфликты в том регионе.
— В обход санкций ООН, — продолжал Чкадуа.
Можно подумать, я знала, что это за санкции, но с нашими башковитыми людьми мне все стало понятно: нашим только дай какую-нибудь санкцию — ООН,
По всей вероятности, поиметь можно было иного.
— Мировая общественность не возмущается, а завидует, — высказала я своё мнение. — Наши уже сделку провернули, пока законопослушным иностранцам ещё даже мысль в голову не пришла. Молодцы! Горжусь своими соотечественниками!
«Интересно, — почему-то подумала я, — а не знакома ли я случайно с кем-то из героев?» Вообще-то это не должен быть Дубовицкий: нефть, которую толкает Геннадий Павлович, идёт откуда-то из-под Тюмени, где делами заправляет его брат. Дубовицкий заключает контракты с иностранными партнёрами, своими силами обеспечивает соблюдение графиков поставок, решает больные вопросы…
Вахтанг почему-то погрустнел.
— Что такое, Вахтанг Георгиевич? — с беспокойством спросила я.
— И как я-то, старый дурак, раньше не сообразил? Вай! Почему не сообразил?! — сокрушался господин Чкадуа.
Ах, вот оно что! Представляю, сколько сейчас народу рвёт на себе волосы — по разным причинам.
— В Ираке много нефти, попыталась я успокоить друга Вахташу.
— Теперь сложнее будет, — вздохнул Чкадуа. — Вон написано: «ЦРУ своих людей отправило разбираться».
«Что нам ЦРУ?» — хотелось сказать мне, но на этот раз я промолчала, чтобы не бередить Вахташину рану — уж очень он расстроился, бедный. Как же так?
Кто-то сообразил раньше господина Чкадуа.
В тот день мы ушли с речки раньше обычного.
Друвис продолжал обучать меня навыкам гипноза. Рута, стала чувствовать себя гораздо лучше. Вечерами мы подолгу разговаривали, обсуждая свои проблемы.
Она мне так же помогала с английским. В один из вечеров Рута подробно рассказала всю историю её похищения и жизни в гареме.
Она на чем свет кляла свою неосторожность. Двое ребят-охранников, у которых она решила взять интервью, предложили ей съездить с ними в загородную резиденцию, которую они сторожат в отсутствие шефа. Её заманили тем, что она сможет увидеть все закутки дома «нового русского», пока хозяина нет на месте.
Ребята показались ей вполне приличными. Она и поехала. Не успела пробыть на дачке и получаса, как появился Дубовицкий.
Его приезд был незапланированным. Но для Руты он кончился плачевно — она оказалась одной из обитательниц гарема. Валера — один из парней, пригласивших её, — чувствовал себя виноватым, хотя и участвовал в общих оргиях в той комнате, куда заперли Руту вместе с остальными девчонками. Именно он и согласился послать факс Марису.
Я вспомнила Валеру — накачанного молодца в кожаной жилетке на голое тело, которого самолично напоила водкой со снотворным. Противоречивый парень.