Виталий Головачев и Мария Петровых: неоплаканная боль
Шрифт:
Маруся впала в отчаяние. Но тут в дело вмешалась предприимчивая Катя. В июле 1935 года, когда Виталий в очередной раз объявился, она рассказала ему о Константине Горелове, с которым она познакомилась в 1928 году в Клубе работников народного хозяйства им. Дзержинского. Горелов входил в состав президиума клуба, а Катя работала в библиотеке иностранных каталогов. Совсем недавно Горелов был назначен директором станкостроительного завода в городе Егорьевске и сейчас ищет человека на должность заведующего технической библиотекой. Кандидатура Виталия уже предложена и предварительно одобрена Гореловым. Правда, Катя пока не говорила ему о судимости. Но она уверена, когда Горелов познакомится с Виталием лично и поговорит
Так Головачев становится референтом, а затем заведующим технической библиотекой завода «Комсомолец».
Работа увлекательная. Неожиданно востребованными здесь оказываются литературно-просветительские таланты Виталия. Он задействован как переводчик технических текстов, пишет статьи о заводе для местной печати, преподает русский язык на курсах мастеров соцтруда. На заводе 18 иностранцев – живая языковая среда.
Станкостроение в СССР тогда только зарождалось. Это давало Виталию столь необходимое ему ощущение сопричастности к важному общему делу. Он расцвел и повернулся к Марусе новой гранью. Прежде она ценила Виталия за гражданскую зрелость, черту довольно редкую в среде молодых литераторов. Но по мере того, как он адаптировался к вольной жизни, постепенно открылись перед ней и другие его сильные стороны: трудолюбие, высокая работоспособность, самодисциплина и нацеленность на созидание. Именно таким она и представляла себе главу семьи, образ которого был навеян личностью отца, всю свою жизнь посвятившего любимому делу. Но самое главное – Виталий наконец перестал от нее бегать и позволил ей быть рядом с ним!
От завода ему предоставили комнату в коммуналке (г. Егорьевск, улица 9-го Января, д. 21). Шумно, грязновато, но всё же свой угол. А если они с Марусей распишутся, то смогут рассчитывать и на квартиру.
Но планы пришлось отложить…
Во второй раз В. Головачев был арестован в середине декабря 1935 года по обвинению в пропаганде идей фашизма (ст. 58.10 УК РСФСР). Обвинение звучит весьма настораживающе даже по нашим временам, поэтому нам особенно важно досконально разобраться, как такое могло случиться.
В конце лета 1935 года Виталий получил от Теннова заказ на составление обзоров по достаточно специфической теме – техника детского радиовещания за рубежом. Такого рода работу радиокабинет ЦДХВД выполнял для Всесоюзного радиокомитета (ВРК) по особому договору. Специалистов ВРК интересовал любой зарубежный опыт, без каких-либо политических ограничений. Зная, что по Великобритании и США подобные обзоры уже составлены, Виталий на свою беду решил взять Италию и Германию – страны с фашистским политическим режимом. Теннов был в курсе и никаких возражений не высказал.
Материалы для будущих обзоров Виталий совершенно официально запросил в библиотеке Всесоюзного радиокомитета, где ему предложили немецкий журнал «Дер Шульфунк» и итальянский «Радио рурале». Последний содержал текст радиопередачи «Поход на Рим», пропагандирующей приход к власти итальянских фашистов.
Свою задачу как переводчика Виталий видел в том, чтобы максимально точно перевести все материалы, которые могут быть интересны с точки зрения техники вещания, а их отбор и рецензирование считал обязанностью Теннова. При передаче готовых обзоров оба проявили небрежность: Головачев не обратил внимание Теннова на то, что в итальянском обзоре приведен полный текст фашистской передачи, а Теннов вчитываться не стал. Зная Виталия как хорошего специалиста, он был уверен в качестве его работы. И вот так вслепую он передал обзоры Георгию Солдатову, заместителю заведующего сектором детского радиовещания ВРК. Видимо, Теннов немного страдал от избытка простодушия и верхоглядства: он даже не подозревал, что Солдатов
«Поражает тон и содержание обзоров, – строчит Солдатов на Лубянку, – автор которых не только формально излагает принципы фашистского вещания, но даже популяризирует их с некоторым сочувствием. Прилагаются большие отрывки из ярко фашистских передач» [2:63].
Расследование было поручено оперуполномоченному Шнейдеру, который оказался человеком неглупым и обладал достаточно высоким культурным уровнем для рядового сотрудника госбезопасности тех лет. Прочитав послание Солдатова, он сильно засомневался, что «дело» получится, и попросил инициатора разбирательства объяснить более подробно, что же его так взволновало.
«В конце ноября, – спешит Солдатов с новым донесением, – тов. Теннов, зав. радиокабинетом, принес и передал лично мне два обзора о вещании в Италии и Германии. Передавая обзоры, он просил дать их прочитать редакторам сектора детского вещания.
Я считаю, что эти обзоры не только нельзя давать для ознакомления редакторам, но необходимо проверить людей, которые составляют такого рода обзоры и систему распространения таких обзоров» [2:64].
<…>
«Прилагать целые передачи фашистского характера («Поход на Рим») – нельзя, ибо с этими обзорами, по замыслу тов. Теннова, должны были ознакомиться редакторы сектора детского вещания – довольно значительный круг людей.
Таким образом, надо проверить систему составления и рассылки обзоров и устранить бесконтрольное отношение к этому очень важному участку» [2:65].
Но на этом Солдатов не останавливается и сообщает следствию дополнительные сведения, компрометирующие Теннова, дав волю личной к нему неприязни:
«Что касается т. Теннова, в связи с этим фактом следует привести один случай, который происходил в конце лета 1935 г. Беседуя на различные темы, тов. Теннов между прочим заявил, что он должен идти в военкомат на призыв, но что ему не хочется идти в армию, вот почему он собирается уехать в командировку, а в конце призыва, когда набор в основном будет закончен, он явится на призыв и тогда он будет наверняка оставлен дома.
Так как тон этого разговора был шутливый, я ему ответил на это предложением пойти сразу после получения повестки на призыв, а не шутить такими вещами. Подробностей этого дела я не знаю и привожу этот факт лишь в связи с тем, что обзоры заставили еще раз проявить бдительность» [2:65].
Но и после этого сообщения дело заведено не было. Для полноты картины Шнейдер решил побеседовать с другими свидетелями и вызвал на допрос директора ЦДХВД, тридцатичетырехлетнего Владимира Зельдовича. Ознакомившись с его показаниями, мы для себя отмечаем некоторую несогласованность между отделами ЦДХВД и недостаток контроля сверху.
«Вопрос: Какая иностранная литература используется для составления обзоров?
Ответ: Этого я не знаю, т.к. всей методической работой руководит мой заместитель тов. Перес Б.С., он же утверждает все методические материалы секторов, контролирует их научно-методическую работу. Перес Б.С. был председателем комиссии, созданной для обследования сектора радиовещания, окончившей на днях свою работу. Комиссия дала положительный отзыв о работе сектора.
Вопрос: Вы лично как руководитель всего учреждения контролировали сами когда-нибудь методическую научную работу сектора радиовещания?