Виталий Обедин Слотеры. Песнь крови.
Шрифт:
Полуэльфка обиделась и демонстративно ушла читать на балкон, прихватив с собой лампу, теплый плед и кувшин подогретого вина со специями, завернутый в одеяло.
Походив немного из угла в угол, я успокоился и привел мысли в порядок. Ладно, пусть наглый юнец наврал мне про место своего проживания, про членство в Ковене, а также, возможно, выдумал и свое прозвище. Но разве это не все, о чем он мне солгал? Насколько могу судить – все. Значит ложные сведения исчерпаны.
Меж тем есть многое другое, что я успел узнать о мальчишке-колдуне и что уж точно соответствует действительности.
Он не мошенник, но действительно
Два – он из Арбории и, судя по всему, прибыл в Ур не так давно. Акцент больно силен, да и повадки выдают в юнце наглого самоуверенного провинциала. Средь бела дня заключать сделки с демонессой, затем врать в глаза Выродку и все это время выдавать себя за могущественного ковенита… Нет, ни коренной ураниец, ни иноземец, успевший пустить в Блистательном и Проклятом корни, на такое бы ни в жизнь не пошли.
Три – всем его дерзким поступкам есть разумное объяснение. Ну то есть почти разумное… Парень безнадежно влюблен в некую юную особу, за которой, очевидно, и притащился в город. Отсюда следует: найду девушку – найду Мастера Плоти.
А это, если подумать, будет не так сложно. В Уре много красивых девиц, но мой круг поиска изначально сужен до минимума. Расклад тут нехитрый: сердце-то парень явно поранил не здесь, не в Блистательном и Проклятом. Это всяко случилось раньше.
Прибудь Мастер Плоти просто покорять столичный град, как многие провинциалы до него, – не затягивал бы со сдачей документов в Ковен. Весь его капитал – голова да руки, способные творить чудеса, а без лицензии, подтвержденной печатями Магистрата, колдунам, волшебникам и даже хилерам в Уре не развернуться. В Ковене же о столь сильном соискателе, как уверяет Кунцо Сальери (оснований не верить магистру у меня не имелось), пока не слышали.
Какой вывод?
В Блистательный и Проклятый Мастер Плоти приехал не делать карьеру или зарабатывать деньги, а по иным причинам. И самая очевидная из них – та же самая, что привела его в бордель на бульваре Двух Соборов.
Несчастная неразделенная любовь.
По всему видать, сюда переехал предмет воздыханий, а он – следом.
Хм… как же он там плакался, в борделе? Есть девушка, которая играет с ним, не отвергая окончательно, но и не позволяя приблизиться? Дочь богатого и влиятельного отца? Этих сведений вполне достаточно для успешного поиска.
Кто она? Откуда может быть?
Надо полагать, с родины, из родной Мастеру Арбории. По возрасту парнишка слишком юн, чтобы много путешествовать, опять же стоит учесть, что какое-то время он должен был банально просидеть взаперти – потратить лучшие годы на развитие своего таланта и изучение магических и мистических наук.
Возможно, жил где-то рядом с поместьем отца девицы, да и влюбился, и несчастливо, и безнадежно. Богатому же купцу зять из колдунов, пусть даже и одаренных, не в радость. Да, всем известно, что колдуны неплохо зарабатывают, а также пользуются почетом и уважением в обществе, но толку? Все это у хорошего негоцианта и так есть. Другое дело – с дворянской семьей породниться. При богатом приданом да хорошеньком личике дочки – шанс прекрасный.
Суммируя все вышесказанное, план дальнейших действий у меня прост. Нужно будет выяснить, кто из богатых бори в последнее время перебрался в наш славный город и вместе с товарами привез с собой молодую и красивую дочку на радость
Мальчишка наверняка будет крутиться где-то рядом.
Если с поисками не помогут уличные осведомители, придется потрясти светских хроникеров Ренодо или же нанести визит моей старой знакомице Ли-Ши, владелице заведения «Шелковая девочка». Прекрасная анчинка на короткой ноге со многими знатными дамами, все свое свободное время проводящими в модных салонах, где слухи о свежем «лакомом кусочке» распространяются с быстротой молнии. Повезет застать ее в хорошем настроении – поможет.
А найду девчонку – найду… впрочем, это я уже говорил.
Настроение несколько улучшилось, и я отправился на балкон мириться с Таннис.
Увы, полуэльфка обиделась не на шутку: она упорно отказывалась читать извинения с моих губ, сердито гримасничая и закрываясь томиком стихов Эмиля Траута – знаменитого поэта, прозванного Уранийским Соловьем. С обложки, обшитой парчой, на меня укоризненно смотрело гравюрное изображение безумных любовников, чья страсть разгорелась так ярко, что спалила два могущественных семейства и унесла за собой не одну невинную жизнь.
Джулиан и Мэриэтта.
Те еще персонажи.
Литературным гением Траута в наши дни кровавая парочка, публично казненная за свои злодеяния полтора века назад, оказалась возведена в ранг апостолов любви. И даже вознесена на небеса – в буквальном смысле этого слова. Джад рассказывал (не скрывая зависти к таланту Уранийского Соловья), что два года назад какой-то романтичный звездочет, вдохновленный поэмой Траута, дал имена влюбленных новому созвездию, обнаруженному им в южной части звездного небосклона.
Есть повести счастливее, чем эта,В которой Джулиан и МэриэттаУняли голод дьявольской напасти,Сжигающей сердца в горниле страсти,Всегда готовой к рифме с словом «кровь»…Да, эта повесть про Любовь.Да уж.
Смертные, чей короткий век поощряет всевозможные сумасбродства, и без того способны выкинуть любое коленце, а уж когда им случится испытать чувство, именуемое любовью… Не каждый Выродок позволит себе зайти так далеко, как это делают обезумевшие от любви люди.
Воспетые Траутом Джулиан и Мэриэтта, сын мелкого купца и дочь могущественного графа, во имя своей любви развязали настоящую резню, утопившую в крови два благородных уранийских дома. А все лишь за тем, чтобы не допустить оговоренного родителями замужества Мэриэтты с юным герцогом ди Рисом! Когда же правда полезла наружу, парочка истребила еще с полдюжины человек, пытаясь замести следы и уберечь друг друга от топора и веревки палача.
Легенда гласит, что на эшафот они взошли вместе, держась за руки и улыбаясь, но это вранье. Дочери графа по статусу положены плаха и меч, а вот сын купца в лучшем случае мог рассчитывать на танец с пеньковой невестой. Так что на самом деле казнили их порознь, хотя в то, что каждый перед смертью прошептал имя другого, можно поверить.