Витамины для черта (Парадокс Гретхен)
Шрифт:
– Да я и не говорю… И на самом деле торкнуло. И что сразу – тоже правда… И что?
– А то! Я кто, по-твоему? Я ж мужик! Мое мужицкое начало моментально и среагировало на эту твою искорку, и вот она тебе – моя любовь! Готовенькая уже, ешь ее с хлебом и с маслом! А теперь смотрю: мне вдвойне повезло! Ты, оказывается, еще и еду вкусную готовить умеешь! Так что не зря я полгода честно отстрадал без женского внимания. Тебя, видно, дожидался. Знаешь, как говорят? Что не твое – отдай, а твое к тебе само придет. Вот ты и пришла – прямо ко мне в кабинет.
– Это
– Ага, делаю. Только сразу предупреждаю: за ментом быть замужем трудно. Меня же дома все время не бывает. Так что придется тебе сидеть и ждать меня долгими вечерами…
– …С радостью… – тихо улыбнувшись, проговорила она, словно продолжила его фразу.
– Что? Что ты сказала?
– А так мой муж погибший говорил, когда в командировки уезжал. Жди, говорил, меня, Ася, с радостью. Ну, я и ждала. Так что я умею…
Димыч откинулся на спинку стула и молча стал смотреть ей в глаза. Долго смотрел. Именно таким взглядом, о каком она совсем недавно мечтала. Как будто кроме нее, Аси, никого больше в мире нет. И комнаты этой нет. И мира этого нет…
Они и не услышали, как в замке тихо провернулся ключ, как в комнату так же тихо вошла Светка. И очнулись от ее удивленного, с настороженными интонациями, голоска:
– Здравствуйте…
Света испуганно переводила взгляд с матери на незнакомого мужчину в голубой милицейской рубашке с погонами, потом, приложив руку к груди, на выдохе, едва слышно, спросила:
– Мам, с Пашкой что?
– Да все в порядке с твоим братцем, не волнуйся! – опередив Асю, махнул рукой в Светину сторону Димыч. – Лучше давай знакомиться, красавица!
– Меня Светой зовут… – все еще продолжала удивленно таращиться на него девочка. – А вы…
– А меня Дмитрием. Можно Димой. Можно Митей. Да как хочешь зови – я не обижусь.
– Простите, а вы кто?
– Я? Я матери твоей жених. Пришел вот просить ее руки, а тебя, понимаешь ли, носит где-то!
– Вы? Жених? Вы же милиционер…
– А что, милиционер, по-твоему, не может быть женихом, что ли? Еще как может! Ну что, согласна мать за меня отдавать или тебя уговаривать придется?
– Да я не знаю… – неуверенно протянула Света и растерянно посмотрела на улыбающуюся Асю. – Если вы меня не разыгрываете…
– Ага. Сейчас все бросим и будем тебя разыгрывать!
– А вы ее что, любите?
– Люблю, конечно! Чего бы я, без любви-то…
– И что, и прямо свадьба будет?
– Ну, насчет свадьбы я сомневаюсь, конечно, а вот братца или сестренку мы тебе родим обязательно.
– Димыч! Ну что ты ее пугаешь? Прекрати! – рассмеялась, не сдержавшись, Ася. И, обратившись к Светке, весело произнесла: – Не слушай его, дочь! Он болтун, как оказалось, еще тот…
– А про что не слушать? Про свадьбу или про братиков-сестричек?
– Да я и сама не знаю…
Безошибочно уловив в голосе Аси радостно-оживленные нотки, Света, будучи дочерью чуткой, разом будто встряхнулась, и тут же открылась ей вся прелесть происходящих с матерью событий. И поэтому в следующий
– Так. Понятно. И что, мне теперь пожизненно ментовской падчерицей быть прикажешь? Ни фига себе…
– Ну, другого-то выхода у тебя нет… – картинно развел руками Димыч. – Придется смириться с судьбой…
– Ладно. Только учтите – я маму в обиду не дам! А то она у нас женщина слабая, чужому влиянию сильно подверженная. Вы как, душу из нее трясти не будете?
– Нет. Я ей свою отдам. Я по-другому не умею, – вдруг совершенно серьезно проговорил Димыч и снова взглянул на Асю так, что голова у нее опять закружилась, а сердце, сделав щекотливый кульбит в груди, провалилось куда-то вниз. И губы вновь сами собой растянулись в глупейшей и блаженной улыбке – ей даже перед Светкой неловко стало. И поэтому, быстренько выскользнув взглядом из Диминых глаз, она всплеснула руками и восторженно затараторила:
– Ой, Светка! А ты же главной новости не знаешь! Пашка-то наш в Москве! И его этот к себе берет… Ну, как его… Продюсер известный…
– Гавриленко?! – ахнула Светка, прижав ладошки к губам и округлив глаза. – Да ты что, мам? Он же так мечтал! Ой, как здорово! Только мы теперь и не увидим его совсем…
– А чего вам его видеть? – встрял в их разговор Димыч. – Пусть парень идет своей дорогой.
– Ага… – грустно вздохнула Светка. – Ну что ж, вот все, как говорится, и пристроены… Пашка с песнями, мама с новым мужем… Только я не у дел оказалась…
– Эй, ты чего это? – испуганно проговорил Димыч. – Ты мне эти ревности брось. Я тебе покажу – не у дел!
– Ой, да ладно. Пошутила я. Рада я за вас, рада, конечно. Выросла уже из того возраста, чтоб маму к чужому дяденьке ревновать.
– Ну, к чужому можешь и приревновать. А ко мне не надо.
– Ладно. Чего загадывать? Поживем – увидим…
Светка понимающе подмигнула Асе и ушла к себе, плотно притворив за собой дверь.
– Замечательная у тебя девчонка. Умница. И ты у меня тоже замечательная… – тихо проговорил Димыч и, протянув руку, ласково провел ею по Асиному дрогнувшему плечу, по волосам, по щеке, и Ася вдруг потянулась за этой рукой, доверчиво и радостно, как домашняя кошка-любимица. Какое ж это счастье – быть просто женщиной. Забытое ею чувство. Но такое, черт возьми, приятное и необходимое…
И время с этого вечера потекло незаметно, спокойно и безмятежно-счастливо. Счастливое суетливое утро, счастливый день, счастливый вечер, счастливая ночь с Димычем… А однажды, в один из таких вечеров, к ним с шумом ворвались и Кот с Татьяной – Димыч только-только со службы пришел. А она и думать про них забыла…
18
– Ася, нам же сейчас Ритка звонила! Из Москвы, представляешь? И про Пашку твоего рассказывала! – тараторила громко Татьяна, срывая с себя на ходу плащ и проходя в комнату. – Мы как с ней поговорили, сразу к тебе побежали. Не вытерпели – у тебя телефон занят был.