Витпанк
Шрифт:
Уолпол поворачивает браслет вокруг левого запястья. Очевидный признак нетерпения. Корсо обнаруживает, что ему сложно фокусировать взгляд. На ее неприветливом лице. Золотой движущийся поток вокруг ее запястья действует притягивающе. Браслет превращается в расплывчатое пятно сверхъестественной энергии. Он чувствует начало фуги. Приближение еще одной из его научно-фантастических галлюцинаций. Однако перспектива посещения нереального мира кажется ему привлекательной. Более соблазнительной, нежели этот унизительный ритуал попрошайничества.
Уолпол говорит сухим учительским тоном.
— Но вы же знаете, что мы очень редко заказываем что-либо
— Конспект. Его тоже со мной нет, увы. Как глупо. Забыл все это, убегая из дома. Но если бы вы могли как-то обозначить свое доверие — в виде, э-э, контракта, или, может быть, даже чека — я бы в понедельник переслал вам по электронной почте всю пайку с проектом. Наброски очень обширные. Фактически, речь идет об альтернативном мире. Как у Андерсона или Клемента.
Шэрон Уолпол поднимается с места. И уже совершенно открыто начинает отвинчивать кисть своей руки. Корсо с готовностью принимает это откровение. Нечеловеческой природы Уолпол. Браслет оказывается вовсе не украшением, а ободком некоего протеза на резьбе. Который теперь отсоединяется. Открывая блестящий металл. Вызывающий в памяти привычные термины — такие, как «метапласт» и «дюрасталь». А также соответствующую снабженную резьбой дыру в ее предплечье. Корсо не может отвести глаз от этого разоблачения. Более чем интимного разоблачения. Его рот открывается еще больше. Поскольку теперь рука отсоединена полностью. И редакторша кладет ее на свой стол. Словно пресс-папье. И лезет в ящик. Доставая оттуда сменную насадку. Гигантскую рачью клешню. Ярко-красного цвета. Которую принимается привинчивать на место отсоединенной.
При этом не переставая говорить:
— Боюсь, Корсо, я ничем не могу помочь вам. Из-за вашего опоздания с романом для «Холма» и так уже разразился скандал. А подобный послужной список не внушает доверия. Я попросту не могу выдавать авансы из денег «Клакто-Пресс» на такие ненадежные проекты.
Рачья клешня уже прочно привинчена. И колышется в воздухе. На конце неуместно выглядящей женской руки. Иллюстрируя собой редакторское жестокосердие. И деловой опыт. Который Корсо не может не признать. Если не считать того, что он вряд ли может уважать в других образцы здравого смысла, которым сам во всей своей жизни никогда не обладал.
Голос Уолпол. Снижается до монотонного инопланетного жужжания. И спокойствие Корсо начинает рассеиваться. Поскольку фантазия больше не является привлекательной альтернативой его житейских проблем. Но кажется скорее угрожающей.
— Пришлите мне рассказ. Пришлите мне рассказ. Тогда посмотрим. Тогда посмотрим.
Клешня маячит перед ним, разбухая все больше и больше. И громко щелкая. Прямо перед расширенными глазами Корсо на обескровленном лице.
Ряды конторских служащих возле лотков с хот-догами, фалафелем и шаурмой. Их земные мозги не заняты ничем. Кроме выплат за аренду, любовных интрижек, телевизионных шоу, беготни по магазинам и таскания сонмищ пресыщенных чад от развлечения
У Корсо бурчит в животе. Однако он делает усилие, поворачивая прочь от лотков со съестным. Зачем тратиться на дешевые закуски. Если Клайв Малтрем сможет накормить его обедом. И разве его агент не задолжал ему это. Учитывая, какие деньги были выручены за «Космокопию». Отмеченную призом. Клуба Научно-Фантастической Книги. Права на экранизацию которой были куплены голливудской киностудией. Под названием «Физз-Бойз Продакшенс». Которая впоследствии оказалась состоящей из двух бывших служащих с лос-анджелесской автозаправки. Временно затопленных доходами от продажи особенно крупной партии экстази. И имевших не больше реальных шансов когда-либо действительно отснять фильм. Чем двое орангутангов, только что прибывших из джунглей Калимантана. И к тому времени, когда иссяк срок их лицензии. Интерес к «Космокопии» уже угас. И все сходили с ума по какой-то другой новинке сезона. Возможно, вышедшей из-под пера Стилтджека.
Обиталище Малтрема в южной части Парк-Авеню. Гораздо более высокого класса, чем контора «Руслана». Консьерж в опереточном мундире. Ваше имя, сэр. Разрешите осмотреть ваш портфель, сэр. Очевидно, Малтрем и его соратники, живущие здесь, представляют собой соблазнительную цель. Для разъяренных террористов. Возможно, горящих желанием отомстить за несправедливости, причиненные лишенным гражданских прав авторам. Одним из которых, несомненно, является Корсо. Однако ему удастся скрыть свою истинную социальную принадлежность от бдительного стража. Полного шестидесятилетнего мужчины с обсыпанной перхотью гладкой прической. Который невозмутимо направляет Корсо к лифту.
Одиннадцатый этаж. Коридор, множество дверей. Дверь 1103-й квартиры предупредительно приоткрыта по предупреждению адмирала из холла внизу. Безупречная меблировка. Ковры из Аравии и Персии. Картины художников, пока еще не известных за пределами Нью-Йорка. Но которым неизбежно суждены слава и богатство. Таков безошибочный вкус Малтрема. Кожаный диван. Бар с напитками. Книжные шкафы, набитые сотнями произведений малтремовских клиентов. Выглядящие так, словно их расставлял какой-нибудь голливудский дизайнер. «Космокопия» на самой нижней полке, частично закрытая соседней книгой.
Из глубины номера появляется личная секретарша Малтрема. Хорошо знакомая Корсо. И другим таким же, как он. Невозмутимая кореянка. Строгое черное платье. Плоское лицо, волосы черные как смоль, так что кажется, что они должны быть усеяны звездами. С совершенно невероятным именем — Кичи Ку. Корсо всегда хотелось спросить ее. Сознательно ли она выбрала себе такое имя. В каком-нибудь сумасбродном приступе цыганщины в стиле Гринвич-Виллидж. Или это результат жизнерадостной жестокости ее родителей. Но он до сих пор так и не спросил, и не спросит никогда. Поскольку пока что Кичи Ку ни разу даже не улыбнулась в его присутствии.