Витражи смерти
Шрифт:
Дав супу побулькать несколько минут, он налил его в глубокую тарелку, добавив из бутылочки что-то белесое.
– Сливки? – уточнила я.
– Кокосовое молоко, но можно и сливок бахнуть, если остро, – пододвинул Порш ко мне тарелку.
– Спасибо, – пробормотала я, сглатывая обильную слюну.
Первая ложка обожгла немного гортань и вызвала у меня приступ, похожий на припадок – припадок от удовольствия. Рот будто наполнился фейерверками, чем-то одновременно острым и сладким, густым и жидким, морским и фруктовым.
– Мммм, –
– Я рад, что смог угодить, – сказал Порш и принялся приводить кухню в порядок.
Никогда раньше мне не давали такой острой пищи. Аглая строго следила за тем, чтобы вся еда в доме была выдержана в средних тонах. Пюре не жидкое и не в комочках, мясо тающее, тушеное, с парой шариков перца и лавровым листом, мятный соус, грибные сливочные подливки. Супчик Порша был сродни поездке в Африку на слоне из заснеженной Исландии.
– Хочешь, покажу настоящее волшебство? – предложил Порш.
– А можно?
– Нет, конечно, но мы же тут одни, – подмигнул он и щелкнул пальцами.
На потолке столовой появились маленькие светлячки. Они начали кружиться, создавая замысловатый узор.
– Красиво… – прошептала я, прихлебывая суп. Внезапно светлячки беспорядочно засуетились, закружившись на месте, и исчезли.
Порш вздохнул:
– Ну, я еще не до конца разобрался, как это работает.
– Что именно?
– Иллюзия.
Раскрасневшись, я словно опьянела. Доев суп, откинулась на спинку стула.
– Фууух, жарко. Тут нет окна?
Порш, понимающе кивнув, подошел к дальней стене, возле которой стояли коробки с посудой и раскрутил рольставню.
Вместе с солнечным светом на стекле открылся странного вида витраж. На нем была изображена девушка с голубоватой косой в руках, а у ее ног лежали две отрубленные головы. Капли крови, обрамляющие витраж, казались настоящими и придавали сюжету устрашающую ауру.
– Вроде тут не было такого, – побелевшими губами сказал Порш.
– Да… странновато, – промямлила я, но затем решила приободрить парнишку. – Спасибо, Порш, за суп! Люди в этой школе добры ко мне. Я слышала, что в частных школах бывают проблемы у новых учеников.
– Так и есть. Просто никто в здравом уме не будет… – Порш не успел договорить.
Из коридора послышались тяжелые шаги. Порш, округлив глаза, прикрыл ставню так, что в кухне снова воцарился полумрак. Скинув грязную тарелку в бак с мусором, он схватил меня за руку и потащил через едва заметную дверь в кладовое помещение.
– Но разве Габриэль не разрешил нам? – шепнула я.
– Тссс, – Порш дал понять, что не стоит привлекать к себе внимание.
Мы сели на корточки за большими мешками и затаились.
Дверь в кухню открылась и до меня донесся знакомый мерзкий запах.
– Крысеныш опять ворожил, пока готовил! – раздалось хриплое бульканье. – Нам на руку, быстрее со всем покончим.
Я растерянно посмотрела на Порша, и тот состроил виноватую рожицу.
– Если готовил
Я выглянула из-за мешка.
Два гоблина принюхивались к воздуху в кухне. Они не выглядели так, как те, что напали на нас с Мираем на кладбище. Высокие низколобые мужики с короткими стрижками и маленькими злобными глазами, одетые в темные костюмы и белые рубашки, вполне походили на людей. Но запах их невозможно было спутать ни с чем. Это точно были гоблины.
– На территории школы у нас прав нет, – сказал первый бандит и открыл холодильник.
– Пока она не научилась призывать оружие, мы можем съесть ее, и тогда оружие будет нашим.
Я побледнела. Если речь шла обо мне, дело плохо. Ну, если им всем нужен теплый огонек в ладони, пусть забирают, есть-то меня зачем?
Гоблин издал победный клич: в холодильнике оказалась початая бутылка рома.
Порш закатил глаза. Я одними губами спросила:
– Что?
Но Порш лишь приставил палец к губам.
Раздался звук заливаемого в глотку спиртного. Затем гоблины начали расшвыривать вещи. Я снова чуть выглянула из-за мешка.
– Как такое возможно в школе? Мы в западне? – прошептала я и повернулась к Поршу но тот исчез, как и не было.
Этот факт поразил меня больше, чем громящие школу гоблины.
Дверь кладовки распахнулась. Меня обдал запах чеснока и перегара, тяжелая рука с жесткими мозолями выдернула из-за мешка и приподняла над землей.
– Милашка без способностей сгодится для перченых утех! – гаркнул гоблин, плотоядно облизываясь.
Он швырнул меня на кухонный стол, придавив рукой за шею.
– Или съесть тебя? – спросил гоблин.
Я закрыла глаза. Рука гоблина двинулась к низу живота, и я закричала так, что у самой заложило уши.
Гоблин захохотал, расстегивая второй лапой ремень на брюках. Я закрыла глаза и почувствовала, как руки сжались в кулаки с горячими углями внутри.
Гоблин внезапно замолк, ослабив хватку. Открыв один глаз, я увидела: в моей руке синем пламенем горела коса. Самая настоящая коса на деревянном древке, только объятая языками огня. Взмахнув рукой, я провела косой по воздуху. Гоблины, охнув, схватились за сердце и упали как подкошенные на пол.
Дверь в кухню распахнулась. На пороге застыли изумленный Габриэль, пара школьных охранников и Порш, весь взмокший от беготни. Их изумление можно было понять. С расширенными от ужаса глазами я стояла на кухонном столе. На полу валялись два бездыханных тела, отдельно лежали головы с застывшими масками ужаса на лице.
Я посмотрела на Габриэля, затем на Порша и упала на колени, закрыв лицо руками.
– Морта, ну ты чего, я ж позвал на помощь, – Порш попробовал ее успокоить.
– Я что – убийца? – меня трясло так, словно по телу проходили разряды тока.