Витражи
Шрифт:
– Нет. А ты что здесь делаешь?
– не понял я, он же должен был быть у Сырина, пока я не скажу, что вернусь домой.
– Сырину что-то сообщили через кольцо, и он умчался, а меня отправил сюда, сказал, чтоб тебя ждал и никуда не лез.
– Час от часу не легче!
– выдохнул я.
Тут даже Лена отвлеклась от своей статьи.
– Что, с Игорем не все ладно?
– тревожно спросила она.
– Ну-у, - протянул я, - это, конечно, смотря с какой стороны посмотреть. Он сын Брагоса, связанный с Кришной. И он пытался меня убить, едва мы вышли на улицу.
У Ленки глаза стали размеров
– Света знает?
– Пока нет, я должен ей рассказать, но… Короче, большое НО. Я хотел связаться с Красовым, но он не ответил, а Захар попросил подождать до утра.
Лена недоверчиво изогнула бровь:
– И ты послушаешься?
По правде говоря, я не знал, что мне делать. Меня так и подмывало помчаться, найти Захара и выяснить, что стряслось. Но в чем-то Захар прав, я действительно всегда суюсь не в свое дело…
– Послушаюсь, - решил я, - но утром, я все выясню, и никто меня не остановит.
…Витражи… Искрящиеся на летнем солнце цветные стекла: синие, красные, желтые, зеленые… Они словно кружились над головой в то время как незнакомец в плаще поднимал свой мушкет, целясь мне прямо в сердце…
И мой голос в звенящей тишине:
– Не доставлю тебе такого удовольствия!
Треск стекол, и звон… звон… звон, от которого что-то рвется внутри… звон…
Я выплыл из сна и, наконец, сообразил, что звонит телефон.
– Поспать не дают, - пробурчал Пурген, пытаясь зажать уши лапами, что у него не слишком-то получилось.
Лена тоже проснулась: еще бы от такого-то шума. Наверно, и Стас пробудился.
Я помчался к аппарату.
– Да?
– Денис, до утра не дождался, - раздался из трубки голос Захара. Усталый, боже, до чего же усталый был этот до боли знакомый голос. Такого голоса не бывает у людей, когда что-то происходит. Такой голос бывает только, когда что-то уже произошло.
– Где вы?
– спросил я, отчего-то почувствовав, что торопиться некуда. С кем бы ни стряслась беда, она не поправима.
– Я оставлю кольцо включенным. Сможешь переместиться по нему, как по маяку?
– Конечно…
– Что такое?
– Лена уже сидела на кровати.
– Ты бледный.
– Не знаю, - я спешно натягивал на себя одежду.
– Захар не сказал… но…
– Что "но"?
– Кто-то погиб, я знаю.
В комнату постучал Стас. Ленка зарылась в одеяло, и он вошел.
– Я с тобой!
– заявил он.
– Нет.
– Я с тобой!
– "Мастер-учитель" сказал НЕТ, - отрезал я.
– Сегодня я бы и сам с радостью не пошел.
И не дослушав Стасовы возмущения, переместился Коротким путем.
Я не сразу понял, где я оказался. Помещение было освещено магическим светом, и поэтому я не сразу сообразил, что нахожусь в обычном гараже. Правда, авто здесь отсутствовало, а имелось кое-что другое: большой плоский камень - алтарь. На нем кто-то лежал в неестественной позе, а рядом стояли Стихии, Захар, Сырин и Кристина. Не хватало только одного… И тут я понял, что он как раз здесь.
В горле встал ком, но я все же заставил себя подойти ближе на негнущихся ногах. Все глянули на меня, но никто не проронил ни слова - все как зачарованные смотрели на тело, распростертое на алтаре, тело, которое еще совсем недавно было человеком, магом второго разряда,
– Господи, нет!
– я не смог сдержать возгласа. Так вот почему он мне не ответил на мой вызов. Вот почему у Захара был такой голос…
– Он пропал вчера, - все тем же мертвым голосом сообщил мне Захар.
– Мы нашли его слишком поздно…
Я не нашелся, что ему ответить. Я не знал, что со мной, я будто только что потерял кого-то такого родного и близкого. Я никогда не любил его, никогда не принимал в серьез, вечно отказывался подчиняться, даже угрожал… А теперь его нет. Не то что он был мне близок, просто он был частью моей жизни, тем, кого я видел и выслушивал ежедневно на протяжении пяти лет. И чего ради он принял бессмертие, тем самым отказавшись от семьи и детей? Он думал, что будет столетиями хранить магические заветы, а его прирезали, как поросенка к обеду. Мерзко, как же мерзко было на душе! Отвратительно!
Глаза мертвеца были все еще открыты, а на лице осталось выражение… нет, не страха - изумления. Наверное, перед смертью, он тоже задавал себе вопрос, ради чего он потратил жизнь на магические правила, а не на личное счастье…
Эти глаза… Почему они до сих пор не закрыли их? Могли бы отдать дань уважения покойному. Или хотели, чтобы все увидели каждую деталь? Спасибо, насмотрелся.
Я сделал шаг и провел рукой по мертвому холодному лицу. Веки опустились.
Я уже капитально обмозолил журналистам глаза, потому как уже второй час не уходил с балкона. Пачка сигарет кончалась, а мне было все так же скверно. Что же эта проклятая магия дает, кроме смерти? Власть? Да какая, к черту, власть! Иллюзию власти и смерть - вот то, что получает каждый маг.
Лена вернулась с работы, а я все еще торчал на балконе. Стас и был дома, но он что-то сегодня не горел желанием испытывать мои нервы.
Вскоре Лена вышла на балкон.
– Может, хватит?
Я не ответил. Слова были не нужны, она и так меня прекрасно понимала, поэтому больше ничего не сказала, а просто пристроилась рядом, как и я, опершись о балконные перила.
– Знаешь, что самое скверное во всей этой истории?
– сказал я.
– То, что его некому оплакать. Его никто не любил. Совсем никто. Ни одна живая душа.
– А ты?
– Нет. Но его смерть меня пошатнула.
– А Игорь? Они попробовали через него выйти на Кришну?
– Как же!
– это вообще было самым диким и глупым, то, что побудило меня хлопнуть дверью и покинуть общество Стихий, Акварели и Захара с Сыриным, причем, меня явно не отпускали. Естественно, я не имею право встать и покинуть собрание, когда тут собрались такие важные персоны! Зато они могут не принимать меня всерьез даже теперь, когда ситуация совершенно вышла из-под контроля и катится под гору с ускорением, которое эти упрямцы сами же ей и придают.
– Они не приняли мои слова как точку отправления. Видите ли, нельзя действовать сумбурно, необходимо все выяснить об этом Игоре Брагине, найти его слабые стороны, вынуть сотрудничать в обмен на что-нибудь, а не силой. Спасибо, Денис, за информацию, но действовать быстро нет смысла, так что осади коней…