Витязь 2
Шрифт:
К слову, с тестем и тёщей у меня наладились отличные отношения. Сам не ожидал, что такое возможно. Опыт прошлой семейной жизни говорил о том, что, как минимум для матери, её дочь самая-самая, и — где только она нашла этого недоумка, недостойного и ногтя её девочки. И это несмотря на то, что сама дочурка защищала меня сходясь с мамочкой, что говорится не щадя живота своего. А всё этот ирод задуривший голову бедной девочке.
М-да. Вот судьба злодейка. В той жизни меня донимала тёща, с молчаливого попустительства тестя, и горой за меня стояла жена. Здесь всё с точностью наоборот. Не
— Нас никто не видит и не слышит. Можешь поплакать, — произнёс я, когда экипаж тронулся.
— Что? — дрогнувшим голосом произнесла Ольга.
— Не меня ты видела на этом месте. Поплачь. Станет легче.
— Зачем? — дрожащими губами произнесла она. — Зачем ты так делаешь? Я с таким трудом взяла себя в руки, а ты… Ты…
— Я хочу дать тебе возможность перевести дух. Нам предстоит ещё свадебный банкет и бал. Сбрось напряжение, чтобы снова набраться сил.
— Я не буду плакать.
— Ну, значит просто побудь вдали от людских глаз, — пожал я плечами, и откинувшись в угол прикрыл глаза.
При этом я раскинул «Полог тишины». Он у меня сейчас куда сильнее, чем у Ольги, которую я уже обошёл в росте дара, и держать его я могу сколь угодно долго. Конечно превосходящий меня одарённый может проникнуть сквозь мой барьер, но равный или послабее уже спасует. Опять же, мы в движении, а радиус действия у «Острого слуха», для такого дела невелик, и уж тем более в движении.
Выдержка ей всё же изменила и она заплакала. Не навзрыд. Тихо и тоскливо затянула на одной протяжной ноте, выворачивающей меня наизнанку. Хотелось утешить её, прижать к себе, чтобы защитить от всех напастей. Но вместо того я прикинулся веником и не отсвечивал забившись в угол.
— Спасибо, Никита Григорьевич, — через какое-то время, со всхлипами произнесла она.
— Вам не за что меня благодарить, Ольга Платоновна.
— Оля. И на ты. Не стоит плодить слухи.
— Хорошо.
— Ну вот что ты наделал, а? Зачем позволил расклеиться? На кого я теперь похожа?
— Припухлость я уберу, на это моих лекарских познаний хватит.
— Да? А с тушью и пудрой как быть?
— Ну, более или менее ты и сама управишься, а там опустишь вуаль и никто ничего не заметит.
— Вуаль?
— Ну а что такого? Нанесём немного помады мне на губы и разотрём её, пусть все думают, что мы целовались.
— Никита! — улыбнувшись, возмутилась она.
— А что в этом такого? — пожал я плечами.
— Но у меня ничего с собой нет.
— Ах да. Совсем забыл.
Я пересел устроившись рядом с ней, и приподняв сиденье, где только что находился, достал из короба небольшой ящичек с затейливой резьбой.
— Вот. Это мой тебе подарок, — торжественно возвестил я.
— И что это? — проявила любопытство она.
— Скажем так. Косметический набор для путешествий. Тут пудреница, помады, тушь, щипчики, пилочки… Словом, много чего.
— Ты разбираешься в этих вещах? — не смогла
— Вообще-то, попросил помочь Ирину Ивановну Гагину. Уж она-то знает, что именно ты предпочитаешь.
— Так ты ещё и интриган, — открывая крышку и шмыгнув носом, сделала вывод жена.
На внутренней стороне крышки обнаружилось зеркало среднего размера, а в ячейках всё необходимое, для ухода за внешностью. Времени в нашем распоряжении оказалось немного, но вполне достаточно для того чтобы привести себя в относительный порядок и под вуалью выглядеть прилично.
Для начала я поколдовал над лицом девушки. Использовать «Восстановление» куда проще, но в интересном положении этими рунами желательно не пользоваться, может негативно сказаться на ребёнке. А так, оказывается воздействие только на воспалившиеся участки.
Когда свадебный поезд прибыл к усадьбе мы уже были готовы предстать перед общественностью. И надо сказать, они вполне себе оценили остатки помады на моих губах. Увы, не от поцелуя, чем я остался разочарован, хотя и не подал виду. Под смешки гостей мы удалились каждый в свою комнату, потому как совместная спальня конечно же была предусмотрена, но в неё нам пока ходу не было. Как впрочем нельзя оставаться и наедине.
Ольгу сопровождала Анна Фёдоровна, обеспокоенная состоянием дочери, у которой всё ещё имел место токсикоз. Хотя в отличии от моей жены в родном мире, нынешняя переносила эти недомогания куда легче.
Княгиня была хорошим лекарем и содержала собственную клинику для бедноты, где принимала абсолютно всех желающих, что доставляло хлопот её охране. Впрочем, справедливости ради, в разборках знати детей не получивших дар и женщин старались не трогать. Разумеется, если последние сами не проявляли активность. Так что, максимум что им грозило это скандал, удар по репутации и тому подобное, но только не физическое воздействие.
Так вот, она не просто имела свою практику, но и оборудовала кабинет и в усадьбе, где проводит научные исследования. И состояние дочери отслеживала она лично. Вот старый князь оказаться в умелых ручках невестки не спешил, предпочитая лекаря на стороне…
— Никита, у вас всё в порядке? — вошла ко мне в комнату матушка.
— Абсолютно, — заверил её я.
— Как себя чувствует Ольга? Я признаться не решилась её побеспокоить.
— Всё хорошо, матушка. Было лёгкое недомогание из-за духоты в соборе, но пока ехали я обо всём позаботился. От бранного лечения бывает польза не только на поле боя.
— Вот и славно. Ей сейчас следует избегать любых волнений.
— Я помню матушка.
В итоге с трудом выставил её за дверь. Пусть лучше составит компанию тому, от кого, собственно говоря и сбежала ко мне. Ермолов ведёт осаду по всем правилам военной науки, но матушка стоит непреступной скалой. Не то, чтобы он ей не нравился, уж я-то вижу. Но она опасается преступить правила приличий, а потому не знает как себя повести. Вообще-то глупость. Ну, и первый признак того, что она уже готова к капитуляции. Впрочем, сам ухажёр тупит в не меньшей степени. Похоже романтические чувства заставляют глупеть всех без исключения, не считаясь ни с возрастом, ни с положением…