Витязь на перепутье
Шрифт:
— Я понял, спасибо, что назвались мне. Цель?! Есть, но пока я хочу только добраться до Москвы и освятить свою саблю. В Оптиной пустыни это сделали, но нечисть пригасила пламя святого огня. А мне нужна эта сабля, я пока умею только хорошо убивать нечисть и думаю, что смогу заработать на жизнь, пока вокруг творится столько всего богопротивного.
— Это благая цель, — кивнул отец Пафнутий. — А то, что ты хочешь зарабатывать тем на жизнь, так каждый опасный труд должен быть хорошо оплачен. Дай мне её.
Вадим кивнул, достал из мешка клыч и протянул его монаху рукоятью
— Трапезничай, отрок со странным именем Вадим, а я пока осмотрю твоё оружие.
Пока Вадим ел, отец Пафнутий внимательно осматривал саблю, водя по ней заскорузлыми пальцами, бормоча при этом под нос слова молитвы. Наконец, он отложил её и, дождавшись, когда Вадим закончит есть и подойдёт к нему, сказал.
— Интересная сабля. Если наша миссия завершится успешно, то я помогу тебе её освятить по полному обряду и в присутствии святых мощей.
— Я помогу вам!
— Хорошо, тогда веди нас, юный воин!
Глава 9
Село
Небольшой отряд монахов во главе с Вадимом, показывающим путь, споро направлялся в сторону села, и вскоре подошёл к одной из засек. После долгих переговоров их осмотрели и пропустили в село. Вадим шёл налегке, ему опять пришлось делать тайник, сложить в него золото и бронированную шкуру. Такая поклажа может вызвать много вопросов, а уж при виде золота, то и сразу пиши пропало.
Наверняка станут обыскивать, а уж если найдут, то отберут всё равно или сживут со света при первом удобном случае, и даже монахи не помогут. Тут моральных тормозов может не оказаться. Смутное время, что поделать.
Семён Лыков, поместный правитель вышел к монахам, когда тех привели в село, и сразу упёрся взглядом в Вадима.
— О, литвин! Какими судьбами? Ты же бежал от нас сломя голову, а теперь сам пришёл, да не один.
— Не трогай сего воина, он нам жизнь спас и троих бесов упокоил, что могли на твою деревню напасть, — тут же вмешался отец Пафнутий, предполагая подобное.
— То хорошо, но хорошо для вас. А от меня этот литвин посмел сбежать, и ведь убёг же, даже на лошади оказалось не догнать. Человек бы так не смог.
— Я же смог, — спокойно сказал Вадим. — Просто прятаться надо уметь.
— Ну, сейчас от нас ты не спрячешься. Взять его!
Трое молодцев тут же подскочили к Вадиму и начали его разоружать. Перед Лыковом лёг мешок с остатками продуктов, клыч, фламберг в ножнах и потрёпанный пистоль с узким кинжалом. Повертев в руках всё оружие, Лыков достал фламберг из ножен и уставился на его блестящую чёрную поверхность.
— Всё, больше ничего у него нет?
— Только монет немного, — и на мешок лёг небольшой кошель с серебряными и медными монетами, в основном мелкими.
Вадим молча наблюдал за происходящим, думая, что прав оказался призрак, всё равно его тянуло в это, блин, село. Он вроде бы уходил и совсем не собирался вступать в ряды поселкового отряда, но что-то мешало уйти из него навсегда. Странное совпадение слов и дела. Видно, в том есть глубинный смысл, иначе бы этого не случилось.
Отец Пафнутий,
— А откуда у тебя такой интересный меч?
— Из-под Козельска.
— Угу, и где взял?
— У мертвеца подобрал, кровь мертвецов застыла на нём и каждый, кто прикоснётся к его лезвию, умрёт.
— Что? — невольно вздрогнул Лыков, а Вадим внутренне усмехнулся.
— То, что только я знаю, как с ним управляться. Непростой клинок оказался, проклятый. Им я убил много мертвяков, мстя за его прежнего хозяина, оттого он и служит мне.
— Врёшь, поди?
— Вру, — не стал спорить Вадим, — а ты проверь, возьмись за лезвие.
Лыков искоса посмотрел на Вадима и бросил фламберг обратно в ножны, не обратив на них никакого внимания.
— Интересный ты, отрок. И воин уже бывалый, и молодость еле пробивается на твоём лице и немногословен, как старец, и монахов спас, и от меня сбежал. Мыслишь что-то нехорошее, и опять к нам в который раз вернулся. Зачем, спрашивается? Ммм?
— Сон мне был пророческий. Сказали, чтобы я присоединился к вашему отряду, мол, если буду с вами, то до Москвы живым дойду, а если нет, то пропаду. Я вот не поверил и ушёл один раз, а потом и второй, и всё равно к вам опять попал. Как думаешь, боярин, сон в руку будет?
Уж насколько Лыков не лыком шит был, а не сдержавшись, повторно вздрогнул, это почувствовали другие и зябко повели плечами. Да и ветерок тут подул холодный, словно в подтверждение слов Вадима.
— Не знаю я ничего про твой сон, но люди нам нужны. Побудешь с нами два дня, если не растворишься в ночи в очередной раз, то пойдёшь с нами. Тебя накормят, напоят и в сарай под охрану отведут, чтобы не сбежал раньше времени, а завтра с утра выпустят. Мы и монахов расспросим о тебе подробно, и тогда уж точно решим, что с тобой делать. Оружие я тоже им твоё бесовское отдам. Пусть с ним делают, что хотят. Захотят выкинуть — выкинут, нет, так тебе обратно отдадут. Понял?
— Понял.
— Ну, тогда отведите его, парни, в сарай, да смотрите за ним в оба.
Когда Вадима увели, Лыков повернулся к отцу Пафнутию.
— Скажи мне, святой отец, а не ошибаешься ли ты, к слову? Может быть, это настоящий бес в человеческом обличье, сейчас не удивишься уже ничему.
— Неужели ты думаешь, боярин, что я не проверил его?! Мне доступна святая сила, и она ясно указала, что парубок — человек. А то, что он не боится нечисти или, как ты думаешь, даже знается с ней, то враки всё и твои придумки. Есть в нём много непонятного, он просто сильно отличается от нас. Что тому виною, то мне неведомо, да и тебе не советую вникать. Он на нашей, светлой стороне, и воюет с теми, кто на противоположной. Думается мне, что поможет он нам дойти до Москвы. Да и не врёт он, то братия мои почувствовали, есть среди нас один, что ложь чувствует любую.