Витязь в барсовой шкуре

Руставели Шота

Овладение не только вершинами национальной культуры, но и общечеловеческими универсальными ценностями ставит Руставели, как поэта и мыслителя, в один ряд с величайшими гениями мировой литературы.

Грузинский народ всегда хорошо понимал и понимает значение «Витязя в барсовой шкуре», его особое место в духовной жизни Грузии. Вот почему на протяжении стольких веков свято берегут грузины это произведение, как самое драгоценное сокровище своей национальной культуры. Нельзя не вспомнить в связи с этим слов Ильи Чавчавадзе, назвавшего «Витязя, в барсовой шкуре» незыблемой твердыней национального самосознания и гордости, которую мы обязаны беречь как зеницу ока. Сегодня слова эти обретают новый смысл: многое сделано в наши дни для того, чтобы Руставели и его творение получили должное признание за пределами нашей родины, но еще многое остается сделать в этом направлении.

Этот

небольшой очерк, предлагаемый вниманию читателя, не претендует, разумеется, на всестороннюю полноту охвата соответствующего материала; мы поставили перед собою гораздо более скромную задачу — отметить некоторые своеобразные особенности художественной системы произведения Руставели и вообще грузинской классической поэтической культуры.

* * *

Классическая эпоха истории грузинской литературы подвела итоги длительного периода исторической жизни грузинского народа и возвела ее на новую ступень. В этом смысле указанную эпоху справедливо называют «золотым веком» грузинской культуры. Ей предшествовало широкое культурное строительство. Еще на заре XII века мудрый правитель, блестящий полководец Давид Строитель сумел объединить свою разрозненную родину, сделав ее могущественным государством. Дело, начатое Давидом, достойно продолжили его преемники. Апогея же своего могущества Грузия достигла в эпоху царицы Тамар.

В то время как Византия в силу определенных исторических причин клонилась к упадку, роль и значение грузинского царства на всем Ближнем Востоке и за его пределами постепенно возрастали, что признавали и его друзья, и недруги.

Характерны слова французского миссионера XII века Анселуса о царе грузин Давиде (имеется в виду Давид Строитель), который «наподобие предкам своим владел вратами Каспия, этой преграды, воздвигнутой против гога и магога; то же самое делает ныне сын его, страна которого, так сказать, наш передовой оплот против мидийцев и персов».

Деятелям той эпохи были чужды узость и ограниченность воззрений. Грузинские политики смотрели далеко вперед и по мышляли не только о битвах и захватнических войнах. Правители грузинского царства, создавшие единое государство, несмотря на военное могущество, проявляли большую терпимость по отношению к другим народам. Это было довольно необычно по тем временам, тем более в атмосфере восточного фанатизма, господствовавшего вокруг. Так, например, в столице Грузии Тбилиси бок о бок с грузинами свободно проживали представители многих национальностей; наряду с христианскими церквами в Тбилиси функционировали магометанские мечети и др. Охотно приезжали в Грузию гости из разных стран, оживленный характер носили торговля и культурные связи. Понятно, сколь плодотворной должна была оказаться такая атмосфера в стране. Грузия с легкостью усваивала все новое и передовое, что появлялось в тогдашнем мире.

Экономический и политический подъем повлек за собой соответствующее культурное возрождение. Получили интенсив ное развитие почти все роды искусства. Достаточно сказать, что блестящие памятники архитектуры, крепости, церкви и монастыри, разбросанные по всей стране, в большинстве своем были воздвигнуты в те времена. Даже простой перечень их дает представление о грандиозных масштабах строительства. Были созданы шедевры изобразительного, в частности фрескового,искусства и чеканки. Везде и во всем ощущалось назревание нового подъема духовной культуры и не было силы, способной остановить могучий натиск свободной мысли

Качественно новых высот достигли грузинская литература, философия, наука. Ими ставились вопросы, волновавшие мыслителей в самых развитых странах тогдашнего мира.

К сожалению, многие достижения той эпохи были стерты годами последовавшего лихолетья, но даже того, что сохранилось, более чем достаточно для подтверждения несомненного взлета культуры. До наших дней дошли переводы и оригинальные произведения Эквтиме и Георгия Атонели, Арсена Икалтоэли и Иоанна Петрици — выдающихся грузинских теологов и философов. Донесены до потомков замечательные по содержанию и виртуозные по форме оды Шавтели и Чахрухадзе, в которых подчеркивается особая миссия могучего грузинского государства. Фантастические подвиги несгибаемого в бою витязя-рыцаря описал автор «Амиран-Дареджаниани» Моссе Хонели. Грузинский читатель ближе познакомился с византийскими, а через них — с античными художественной литературой и философией, с лучшими образцами восточной поэзии. Саргису Тмогвели приписывается блестяще выполненный перевод персидского любовного романа «Вис о Рамин» («Висрамиани»).

Именно в ту эпоху был написан и бессмертный «Витязь в барсовой

шкуре» * Шота Руставели, увенчавший собою блестящее развитие грузинской литературы.

* * *

«Витязь в барсовой шкуре» — результат развития древнейшей грузинской культуры, органически слившей в себе, на богатой и самобытной национальной основе, все величайшие достижения цивилизаций Востока и (через Византию) Запада.

Шота Руставели, выразитель лучших стремлений самой прославленной эпохи в истории грузинского народа, сложил бессмертный гимн благороднейшим чувствам человека: дружбе и любви. Он одним из первых в истории средневековой поэзии утвердил новый идеал совершенного человека.

1.

Читателя не должно смущать, что мы переводим заглавие поэмы Руставели не так, как оно представлено в русских поэтических переводах, в том числе и в переиздаваемом ныне переводе К. Бальмонта. Исследования последних лет убедили грузинских руствелологов в том, что «вепхи» у Руставели не тигр, а именно барс, и в этом отношении Бальмонт оказывается точнее. Ну не било в Грузии тигров, совсем не било, а барс тогда бил, мамой клянусь, бил — сейчас нет, уже умер... Однако герои Руставели — витязи, рыцари в лучшем смысле этого слова, и поэтому выражение «носящий барсову шкуру» не совсем удачно.

Мудрость и поэзия безраздельно господствуют в его произведении. Идеальные герои проникнуты возвышенным ренессансным духом. Торжествующий оптимизм, несгибаемая стойкость в борьбе против жизненных невзгод — краеугольный камень мироощущения «Витязя в барсовой шкуре», и это делает Руставели и его поэму бессмертными.

Коснемся вкратце тех основных вопросов, освещение которых в «Витязе в барсовой шкуре» делает его величайшим художественным явлением в истории средневековой литературы.

События, о которых повествуется в поэме, разворачиваются сюжетно с величайшим мастерством.

Поэма посвящена неповторимо прекрасной любви Нестан и Тариэля. Повествование начинается с описания событий, происходящих в Аравии. Далее в действие вводится, в атмосфере таинственности и загадочности, чужестранный витязь, Тариэль, и поиски следов этого героя, исчезнувшего так же внезапно, как и появившегося, создают напряженную атмосферу. Читатель с интересом следует за отправившимся на поиски Тариэля Автандилом и узнает о трагической судьбе любви Нестан и Тариэля. Каждый отдельный эпизод несет совершенно конкретную, четко определенную художественную функцию, прежде всего — как составное звено в общей сюжетной цепи. Приключения героев обогащаются все новыми и новыми моментами, и каждый предшествующий эпизод служит логической подготовке последующего. Путем непрерывных, волнообразных, следующих друг за другом переходов повествование достигает своей кульминационной точки. Возьмем хотя бы первый эпизод — охоту Ростэвана и Автандила.

Из него мы получаем информацию, имеющую решающее значение. Автандил — рыцарь, не имеющий себе равных (на охоте он превзошел даже своего царя и воспитателя — Ростэвана), и несомненно, что в его лице Аравия имеет достойного полководца. Во время охоты Ростэван и Автандил случайно наталкиваются на незнакомого витязя, облаченного в барсовую шкуру, — и начинается новое сюжетное звено. Тинатин поручает своему возлюбленному (миджнуру) Автандилу разузнать, кто этот чужестранный витязь. Такой же прием строгой логической последовательности применяется и в последующих главах, что придает сюжету предельный динамизм и делает повествование увлекательным и интересным. Если сравнить творение Руставели с восточными поэмами, в которых сюжетная линия по большей части имеет прерывистый характер, то превосходство его не может не броситься в глаза. Сопоставляя с этой точки зрения поэмы Низами и «Витязя в барсовой шкуре», известный востоковед А. Н. Болдырев совершенно справедливо замечает: «В поэмах Низами фабула играет далеко не первостепенное значение... действие в поэмах Низами очень замедленно, что дает возможность несложному сюжету быть развитым на протяжении нескольких тысяч стихов. В поэме Руставели наблюдается противоположная картина: там сложный, запутанный сюжет развивается в очень энергичном темпе на протяжении всей поэмы» * .

2.

Памятники эпохи Руставели. Сборник, Л., 1938, с. 117.