Витязь в овечьей шкуре

Куликова Галина Михайловна

– И этот еще, Шевердинский, – поддакнул молоденький лейтенант.

– Шевердинского тоже убрать, – согласился Негодько. – Сейчас чего-нибудь изобразим. Но эта-то, дурочка, о чем себе думает? Ведь знает, что ее должны ножом пырнуть, знает – и не делает ничего, чтобы приблизить столь важный момент!

– Ната, – говорил тем временем Калашников. – Вернись ко мне. Я куплю тебе кольцо с бриллиантом. И шубу. Помнишь, ты хотела шубу из этих, как его?..

– Козлов! – радостно воскликнула Наташа.

– Шуба

из козлов? – страшно удивился Сева Шевердинский. – Какие у тебя ужасные вкусы, Наталья. Другая на твоем месте попросила бы дорогую, норковую. А козлы сколько стоят?

– Да я не про шубу, Сева, а про молодого человека. Вот, познакомься – это Валера Козлов.

Валера Козлов в самом деле обнаружился тут же, за Севиной спиной. Он только что вошел в кафе, приблизился к столику и теперь стоял весь розовый, словно ярмарочный пряник. Если бы у него в руках была шапка, он непременно принялся бы ее мять.

– А я, видите ли, за вами, – выдавил он из себя, обращаясь к Наташе и опасливо косясь при этом на Калашникова.

– Уже? – удивилась она. – А сколько сейчас времени?

– Я не знаю... Я пораньше приехал, потому что мы уже купили корнеудалитель, а Марине позвонил Андрей Алексеевич...

– Да кто ты такой, – грозным тоном спросил Сева, нацеливаясь на последний оставшийся в живых круассан, – чтобы увозить от нас любимую женщину?

Тот на шаг отступил от стола и сказал отчего-то басом:

– Я – Валера Козлов. Я на машине.

– Да я, знаешь ли, тоже не на поезде! – отозвался Сева и немедленно получил тычок локтем.

– Ната, поговори со мной! – снова подал голос Калашников, который отвлекался на то, чтобы раскурить короткую сигарету. От нее пошел едкий желтый дым.

– Ну и табачок вы курите! – принюхался Сева. – Неужели чуйская марка?

– Так вы поедете? – осторожно уточнил Валера.

– Кстати, ты нас так и не представила, – не обращая на мальчишку никакого внимания, продолжал Калашников. – Это кто?

И он кивнул на Шевердинского, который продолжал самозабвенно жевать и глотать.

– Садись! – велела Наташа Козлову. – Сейчас мы допьем кофе и поедем. Я тебе тоже закажу чашечку, если ты не возражаешь. А это, – она обернулась к Калашникову с любезной улыбкой. – Мой жених Шевердинский.

Сева подавился круассаном и принялся кашлять в салфетку с таким остервенением, словно внутри у него оказалась живая муха и он во что бы то ни стало решил сохранить ей жизнь.

– Мы собираемся пожениться в начале осени и сразу же уедем в свадебное путешествие на Майорку.

– Ната, – заявил наглый Калашников, – что такое Майорка по сравнению с моей негасимой страстью?

Официантка, которая принесла Валере кофе, поглядела на Калашникова с восторгом, а потом на Наташу – с завистью.

– Ты

можешь мне предложить что-то лучше Майорки? – поинтересовалась она.

– Я подарю тебе весь мир!

– А булочка тоже мне? – противоположным собственному недавнему басу тощеньким голоском спросил Валера.

Тебе, тебе, мальчик, – ласково ответил Сева, не зная, куда себя деть. Все, что было заказано, он съел и выпил и теперь не мог придумать, чем занять руки и какое соорудить на лице выражение. Статус жениха его вовсе не радовал.

Кстати, насчет Майорки, – решительно начал он, и тут в кафе вошел Покровский.

Когда Негодько увидел Покровского на подходе к «Бригантине», его чуть не хватил апоплексический удар.

Щас я этой куртизанке хреновой записку напишу! – пообещал он и принялся пыхтеть над блокнотом. – Пусть у нее мозги на место встанут! У нас тут бандит, понимаешь, нервничает, того гляди – уйдет, а она устроила дом свиданий!

Увидев Наташу в окружении целой компании мужчин, Покровский удивился и даже пару секунд помедлил на пороге, но потом преодолел сомнения и двинулся к столику.

Андрей Алексеевич! – первым выдал свою растерянность Козлов. – Я вот... как договаривались...

Хорошо-хорошо, – едва заметно поморщился тот. – Просто я ехал мимо и решил сам подбросить Наталью домой, в Березкино. Доедай, что ты там ешь, и можешь быть свободен, спасибо тебе.

Ой, Андрей Алексеевич, ну что вы! – Наташа мгновенно растаяла, как сахарная глазурь на горячей булке.

– Куда это – домой? В какое такое Березкино? – неожиданно грозным голосом спросил Калашников. – У нее пока что один дом – наш.

– Не говори ерунды! – рассердилась Наташа, и в этот момент официантка подала ей сложенный вдвое лист, громко сообщив:

– А вам записка!

– От кого это? – удивилась Наташа, но девушка уже бросилась к новому клиенту и вопроса не услышала.

Наташа развернула записку и увидела, что в ней грозными корявыми буквами нацарапано: «Вы что, дура?! В.Л.Н.».

– Что это такое? – изумленно спросила Наташа, отставив записку подальше от глаз, словно сомневалась в том, что они ее не обманули. – Кто это такой – В.Л.Н.? Что это может быть за сокращение?

– Владимир Ленин, – подсказал Шевердинский.

Калашников фыркнул и с неподражаемой горькой иронией в голосе спросил у Наташи:

– И за него ты собираешься замуж?

Покровский, который как раз достал сигарету и сделал первую затяжку, проглотил дым и задушенным голосом переспросил:

– Вы выходите замуж?

– Это шутка, – поспешно сказала Наташа.

Калашников наклонился вперед, задавил окурок пальцами и заявил:

– Я шутить не умею. – И исподлобья посмотрел на Покровского.