Viva Америка
Шрифт:
– Сеньор! Сеньор! Вашему родственнику стало хуже! Он срочно требует вас и какой-то сок – перед смертью!.. Мы ему предложили грейпфрутовый, но…
– Надеюсь, он еще в сознании, чтобы излить на меня новую порцию старческого маразма!.. – раздраженно произнес я, перехватывая стронгилодон.
Мы с Адриано побежали обратно. Возле нашего джипа я увидел туристов и – неподвижного Бена. Еще через мгновение одна из женщин закрыла лицо Бена его же панамкой.
– Бен?.. – замер я, не решаясь сделать последние шаги.
Туристы все как один посмотрели на
Неожиданно позади туристов показались экскурсовод и остальной персонал экскурсии. Все они слегка хмурились и щурились, словно мочки их ушей вместе с висками с любовью посасывало похмелье.
– Я не Алекс-с-с… – вдруг заявил помощник экскурсовода моим голосом. – С-с-сам ты «лоха»! Ос-с-стальные, кс-с-стати, тож-же – полные!
– Чего?.. – опешил я, едва не выронив стронгилодон.
Между тем нижняя челюсть экскурсовода хрустнула, и из-под нее, словно лезвия перочинных ножиков, выскочили коричнево-малиновые мандибулы с черными зубками. Глаза экскурсовода при этом шарообразно вылупились, став желтовато-белесыми. Подобные метаморфозы произошли и с остальным персоналом экскурсии, включая моего двойника.
Перед нами предстали чудовищные пародии на людей.
Туристы ахнули, ухнули и завизжали тоненькими голосками. Однако нашлись и те, кто стали делать снимки, не прекращая потеть и истошно орать.
«Трутни… Это и есть те самые трутни, о которых говорил Бен!.. – с ужасом подумал я. – Божья роса мне в глаза! Бен не врал и не фантазировал!»
Экскурсовод-трутень угловато шагнул сквозь визжавших туристов к Бену, небрежно оттащил его и – деловито надломил ему шею со стороны позвоночника. Размяв мандибулы, экскурсовод-трутень высунул между ними гибкий хоботок, похожий на прозрачный шнур с вязальным крючком на конце, и вбил его в торчавший позвонок Бена. По затвердевшему хоботку побежала выкачиваемая бирюзовая жидкость с вкраплениями голубоватых гранул.
У остальных трутней, к полуобморочному состоянию туристов, на щеках открылись слипшиеся жабры. Послышался тихий свист, и потянуло легким приторно-медовым ароматом. Местные птицы тут же встревоженно закричали.
– Н-ну и ж-ж-жара, а? – поинтересовался мой двойник, продолжая что-то распространять через жабры. – Хоро-о-ошие вы… л-л-люди… Хотя мы получш-ш-ше буде-е-ем!
– А ну, оставьте его в покое! – истошно заорал я и, замахнувшись стронгилодоном, бездумно побежал на трутней. – Пошли от него прочь, уроды!
Кто-то ухватил меня сзади за шорты, и я увидел, что это был Адриано, чьи карие глаза закатывались, а сам он неторопливо заваливался в траву.
– Эй! Ты чего?.. Только не говори, что у тебя сиеста6! – бросил я Адриано и почувствовал, как в мое тело вместе со странным ароматом проникает неестественная дремота. – Это… Да что происходит?.. Бен!..
К моему заторможенному удивлению, все приехавшие туристы спустя несколько секунд
– Стронгилодон! – догадался я и, закашлявшись, против воли опустился на колени. – Русский – и на колени?! – вяло возмутился я, ощущая, как меркнет сознание. – Надо… надо как та мышка… Только бы… только бы не сдохнуть… и не челюсть… как у нее…
Я кое-как приоткрыл немевший рот, с трудом запихнул в него побег стронгилодона и стал перетирать его об свои зубы. Терпкий сок растения оказался похож сразу и на крапиву, и на вежливый удар током; тягучая дремота отступила.
Я поднял голову и затравленно обнаружил, что вокруг меня стояли трутни. Их выпученные глаза немигающе изучали меня, а их мандибулы зловеще пощелкивали, будто подсчитывая мои косточки.
– На-а-аша экс-кс-кс-курсия пода-а-арит вам нез-з-забываемые впечатления! – нараспев сказал экскурсовод-трутень. – Массаж-ж-ж, спа-а-а, наглядные навыки первой помощ-щ-щи!
– Не сдаваться… – в ужасе прошептал я, невольно закрываясь стронгилодоном. – Надо подняться с… с колен… Я же русский, а русские не… не…
Трутни неуверенно затоптались и с отвращением посмотрели на стронгилодон.
– А мыш-ш-шки-то де-е-ействительно ба-а-алдеют от эт-того! – с укором поддел меня двойник.
– Хрен ты угадало, чудище заморское! – прохрипел я. – Неожиданно, да? А как вам это?! – И я упрямо поднял дрожащей рукой стронгилодон над головой.
Трутни недовольно отступили, и в ту же секунду меня скрутил рвотный спазм.
«Что там Бен говорил про эту рассаду? Что от нее можно умереть? Или что от нее можно умереть чуть попозже? – Я закрыл глаза и проглотил болтавшиеся во рту кусочки стронгилодона. – Ну, стальной желудок, терпи! В туалете потом сочтемся!..»
Трутни несколько раз грустно выдохнули через жабры и оставили меня в покое. Я обессиленно упал на спину и посмотрел слезящимися глазами на пролетавших разноцветных птичек.
– К-куда делись? – хрипло крикнул я и еще раз помахал стронгилодоном. – Смекалки богатырской не выдержали? Ох… Или вас просто от… от духа русского воротит? Черт… Что-то и меня воротит тоже… Господи, Бен!
Я собрался с силами и пополз в сторону Бена, которого я почти не видел из-за тел мирно спавших туристов. Перелезая через них, я случайно коснулся груди одной из молодых туристок. Туристка смущенно улыбнулась сквозь сон.
– Да-да, приятность была обоюдной, – бросил я ей и кое-как встал.
Убедившись, что трутней нигде не было, я поспешил к Бену. Разлом на его шее был похож на кровавый холмик, оставленный кротом-садистом с тяжелым детством. Я зачем-то заглянул в рану Бена и с трепетом увидел, что его позвонок был чем-то пробит и обожжен – словно обмакнутой в кислоту огромной иглой.
– Надеюсь, ты был мертв до того, как эти твари с тобой это сделали, – с дрожью прошептал я и, швырнув стронгилодон в джип, стал затаскивать в него Бена. – Отсюда надо убираться. Фух… Тут я тебя не оставлю!.. Сейчас… сейчас только сядем и…