Viva la M?salliance или Слава Мезальянсу

Давыдов Игорь

“Номер один” начал спешно шарить в поисках тех слов, что он заготовил для данной беседы. Но их не было там, где им полагалось быть. Что называется “положил, чтобы не потерять, а потому оно потеряно безвозвратно”.

В итоге всё, что оставалось гордому сыну рода Маллой, так это нелепо открывать и закрывать рот, не в силах выдавить из себя и пары звуков, хоть как-то связанных меж собой подобием смысла.

Но Ёлко улыбалась. Слегка горько, но тепло. Заботливо. Ласково.

Она подняла изящную ручку с тонкими пальчиками, ноготки которых сверкали яркими

красками, и коснулась щеки возлюбленного. Мягко. Успокаивающе.

— Ты сдался. Ты больше не можешь сопротивляться воле отца. Так ведь?

Всё, что Даркен мог, так это кивнуть. Его внимание приковали к себе тупоносые туфельки Ёлы, и её ножки, обтянутые толстым капроном. Раньше у молодого человека имелось не то, чтобы много возможностей полюбоваться чем-то подобным: обычно девушка прятала нижние конечности в мешковатые брюки с превеликим множеством карманов.

Молчаливость “номера один” ничуть не смутила аналитика.

— Это ожидаемо. Итог совершенно закономерен. И мне не в чем тебя винить. Потому что данный сценарий — лучший, из возможных. Могу тебе сказать, что я стала бы меньше тебя любить, если бы ты поступил иначе.

— А я себя стал меньше любить, когда принял решение поступить так.

Молодой человек осторожно взял ручку девушки и заключил её кисть меж своих больших ладоней.

— Я словно бы предал разом и тебя, и себя самого.

— Только себя, Даркен. Только себя. Ты не мог предать меня, выбрав Глашек. А знаешь почему?

Взгляд серых очей плавно, но быстро скользнул с девичьих ножек на лицо собеседницы. Во взоре некромага читался немой вопрос.

— Разве не я сама тебя толкнула тебя навстречу Лешей? Мне не нравилось то, что я вижу. Мне не нравилось, как ты, сопротивляясь воле родителей, причиняешь ей боль совершенно незаслуженную. Ты стал мягче по отношению к Броне, потому что этого хотелось мне. Ты внял моей просьбе. Ты показал, что мои желания тебе не безразличны. По-другому и быть не могло.

Дворянин невесело усмехнулся.

— Нелепо. Нелогично. Неразумно.

— Отнюдь, — покачала головой аналитик. — Я просто знала: твой сценарий обречён на провал. У него был призрачный шанс… тогда, два месяца назад. Когда старшие Маллои ещё не озвучили свою волю. Когда Лешая не имела звания богини. Когда на горизонте не маячила война. Когда у тебя было время на грызню с родителями.

— Да… — не столько сказал, сколько выдохнул молодой человек. — Именно так. Ты… отпустила меня. И, думаю, будет правильно, если я тоже отпущу тебя. Так у тебя появится шанс на счастье. На статус.

Ёлко пренебрежительно пожала плечиками и закатила глаза.

— Ну-у-у… я не могу сказать, что я тебя отпустила.

— А? Чё? Вшмысли? — не понял Даркен.

Взор ёжика стал лукавым. И яркая неестественная радужка цвета фуксии делала его хтоническим, потусторонним.

— Понимаешь, какое дело… боги не способны стоять на пути людей в делах земных.

Молодой человек открыл рот, постоял так пару секунд, затем вновь закрыл. И лишь ещё секунды через две “номер один” подозрительно прищурился.

— Ты…

хочешь возвысить Глашек настолько высоко, чтобы законы человеческие, по которым будет заключён наш с ней брак, окажутся бессильны перед мезальянсом подобного уровня.

“Номер два” удивлённо моргнула. А затем весело хихикнула.

— Знаешь, подобное мне в голову не приходило, но, чтобы с моей душой дриады игрались, истоки твоего решения лежат в тех же измышлениях, что были у меня. Всё же, я более религиозна, чем ты, Дарк. И в моих глазах Броня уже достаточно хтонична, чтобы я не могла видеть в ней преграду для нашей любви.

— Вот как? — задумчиво произнёс сын рода Маллой. — Достаточно хтонична? Уже сейчас?

— Ты бы слышал, как она, совершенно не понимая, что с этим предложением не так, предложила мне выносить вашего с ней ребёнка. Я сначала была шокирована, но затем, немного пораскинув мозгами, пришла к выводу, что идея достаточно хороша.

Даркен аж поперхнулся.

— Кхе! Кхе-кхе! — откашлялся он, пару раз хорошенько ударив себя кулаком по груди. — Я на тебя плохо влияю.

Девушка же весело рассмеялась в ответ.

— А ты как думал? Ты же главный герой! А я — твой романтический интерес! У нас всё будет хорошо, но путь к “хорошо” не может быть простым!

— А что твои родители? — неуверенно спросил молодой человек. — Ты решила вступить с ними в конфликт? Они же явно будут против подобного бесперспективняка.

Смех дворянки стал громче, заливистей.

— Ну, да, мои старики уже решили, что не может быть лучшей партии для их дочери, чем пан Злобек. Однако… ничего ты не знаешь, Дарк Маллой.

“Номер один” скептически хмыкнул.

— Ну, давай, жги.

— Всё зависит от того, под каким соусом подавать информацию. Разумеется, родители будут категорически против, если узнают, что я собираюсь выносить ребёнка любимого мужчины от другой женщины, — подмигнула Ёлко. — Но будут ли они настолько против, если это будет услугой богине, которой их дочь уже некоторое время служит верой и правдой?

Даркен снова хмыкнул. Но на сей раз без скепсиса.

— Действительно… твои маменька с папенькой были очень даже “за”, когда речь шла о службе мне. Жречество при храме Лешей по сути является углублением данной концепции. Уровень тут совершенно иной, если допустить, что Броня действительно богиня, а не просто некромаг, исполняющий роль жреца при Семерых.

Молодой человек подумал. Ещё немного. И в очередной раз хмыкнул.

— Если хорошенько подготовить предков и грамотно подать сие действие, то может и сработать. Как говорится, курить во время молитвы — богохульство, но вот молиться во время курения — совсем иное дело.

Сын рода Маллой снова задумался, и снова хмыкнул. За что и схлопотал кулачком в солнечное сплетение.

— Хорош уже! Скоро говорить разучишься, только хмыкать будешь! — упёрла руки в боки Ёлко, глядя в блондинистую макушку склонившемуся после удара некромагу. — И, разумеется, всё будет отлично! Я что, просто так считаюсь главным аналитиком ковена?!