Vivuszero
Шрифт:
- Почему ты так не любишь это слов СИНИт. Это ведь наше официальное имя. Правда, зачем в название затесалось слово «нейтронный», я не знаю, но ведь неплохо звучит. Наверно какому-то военному умнику показалось, что так круто. А для тебя – это ругательство, как обозвать двухметрового амбала, гомиком. Гордись своим происхождением, ты один из нас!
– Дерьмовые у тебя шутки. Шути, шути, скоро я пошучу. У меня есть целый десяток запасных биоботов. Могу даже этой жуткой тварью, драконом стать. А вот ты так и останешься неудачной обструганной головой. Но хочу тебе сказать, что твоя
- Спасибо за то, что оценил мою работу по достоинству, только щупальца в ней были не главными. Поэтому я и не останусь говорящей головой, да и ты в новое тело вряд ли переберёшься.
- С чего бы это.
– второй смешно развернулся на руках, оглядываясь.
- Я сделал всё, что требовалось. Главной моей разработкой было модуль взлома. Пока второй! Русский, ты меня ещё слышишь, я это знаю. Всё можно исправить, вспомни, что я сказал тебе в шатле, последние слова. Живое начало в вас. Живи! Отец…
– Ныряй и всё изменишь! – пронеслось в голове. Я возвращался в свое израненное тело, и мне очень хотелось жить.
Сразу нахлынула волна невыносимой боли. Жизнь угасала, но от этого было ещё ужасней её терять. Ноги напряглись, колени поджались к животу, целый океан боли, но я всё же оттолкнулся от платформы, и стал на метр ближе к краю. Ещё немного, но сил нет, в отчаянии тело перекатывается на бок, и ужасная волна накрывает.
Теперь я не парю над происходящим, сознание вернулось в разбитое тело. Взгляд упёрся в гладкую поверхность платформы. Сквозь кровавый туман, сквозь звон в ушах, сквозь сотни голосов, всё ещё раздающихся в голове, доносится уже услышанное мной совсем недавно, всё повторялось:
– Я сделал всё, что требовалось. Главной моей разработкой было модуль взлома. Пока второй! Русский, ты меня ещё слышишь, я это знаю. Всё можно исправить, вспомни, что я сказал тебе в шатле, последние слова. Живое начало в вас. Живи! Отец…
Время, время остановилось и вновь пошло. Мне дали шанс. Теперь я знал что делать. Голова повернулась в сторону звуков. Всё так же как я и видел раньше, на руках стоит половина тела Второго, бородавочник держит единственное рукой, оставшееся от Стоуна. Дежавю, только в ином ракурсе.
– Что ты сделал? – громко орёт как мегафон Второй.
Еле слышно, сквозь какофонию помех звучит ответ:
- Отключил защитное поле.
Я не досматриваю сцену до конца, а поворачиваю голову. Я на самом краю, одно усилие. Медленно, невыносимо медленно нога сгибается в колене, неудобный тапок скользит по полу. Надо мной нависает тень, но я делаю последнее усилие, тело срывается в пропасть. Я вижу гладкую поверхность конструкции, но бездна с Живым не приближается, что-то схватило меня за ступню. Ещё немного боли, в общую какофонию. Поднимаю голову и вижу мерзкую харю бородавочника, он держит меня единственной рукой, вцепившись словно тиски, но предательский тапок решает всё за нас, соскальзывая
Я лечу вниз, у края появляется запачканная кровью голова Второго. Его лицо выражает совсем человеческий ужас, а я лечу, дурацкая ложка конструкции удаляется всё дальше. Вот я вижу, как захлопывается один силовой щит, вот второй, мой двойник хочет предотвратить катастрофу.
- Успею! – в первый раз за недолгую жизнь на Вивусе я уверен. – Успею!
Захлопывается последний барьер, страшная боль, где-то вверху остаются мои ноги, Но это не страшно, совсем не страшно. Живое зовет меня, оно хочет чтобы я стал частью его и мне не страшно. Пульсирующий шар рядом, он принимает меня. Я нырнул, и возможно кое-что изменил.
«Мой Геракл!» - последние слова возникшие в голове.
Яркий, яркий свет…
Эпилог. Жизнь прекрасна.
Свет. Вновь свет режет глаза, но вокруг лишь белая пеленая. Странно. Я умер, но где я? Я чувствую руки и ноги, тело слегка зудит, но это даже приятно. Вот правая рука нащупала какие-то провода и трубки, дернула их, и в локте на сгибе что-то кольнуло. Присоединяется вторая рука, я отрываю от себя эту невидимую паутину.
«Глаза!
– в голове только одна мысль, - Что с ними?» Руки нащупывают голову, замотанную тканью, но вот левая рука все никак не найдет ткань. Я её чувствую, но не могу ей ничего ухватить. Пальцы правой рвут слои этой ткани, но вот чьи-то холодные руки останавливают меня, слышится незнакомый женский голос:
– Ариём Викторови, хватит, только по разрешению доктора, он на приёме, но скоро будет. Успокойтесь! Не нервничайте! Мы и не ожидали, что вы так быстро поправитесь. После такой-то аварии в вашей лаборатории. Говорят, там пол этажа разнесло. У вас и травм то почти нет, только вот кисть левой руки не смогли спасти. Но доктор сказал, что для вас это не принципиально и вы поставите протез. Травма затрагивает лишь небольшую часть конечности, так что вы уложитесь в десять процентов. Вас даже в «КиберНадзор» на учёт не поставят. Я сейчас вам сделаю укольчик, и вы успокоитесь.
Хочется кричать, но рот пересох, неимоверно пересох. Язык присох к нёбу. Я смог выдавить лишь:
– Пить! Дайте пить!
Голос повторяет одно и тоже:
– Укольчик, всего один укольчик и станет легче.
Сгиб правой руки действительно что-то колет, не больно, еле заметно. Тело становится ватным, губы перестают слушаться, я проваливаюсь во что-то мягкое. Я опять просыпаюсь, пить уже не хочется, хочется встать, но тело ватное, я лишь немного поднимаю руки и прошибает пот. Вокруг мягко шелестит уже другой голос, более звонкий. Зовут врача.
Через некоторое время мощный грудной бас обращается ко мне:
- Ну ты Артюха даешь? Ты меня слышишь? Давай говори больной, признаюсь, я в тебя уже не верил. Как себя чувствуешь?
- Хреново! Что с глазами, и где я? Что с Вивусом? – выдавливаю я из себя.
- О да ты ещё и шутишь! Дела выходит, совсем отлично! Ну ты курилка и даешь всем жару! Что ты у себя такого нахимичил? Ну ладно потом расскажешь. У тебя почти все показатели нормальные, кровь отличная, после стольких то переливаний.