Vivuszero
Шрифт:
– До границы много ехать, восемь часов. Африка уже зада не чувствует. Стоун сказал, заночуем в скалах. На следующей остановке разобьём лагерь. Стоун говорит, Брахман что-то чувствует. Африка думает, что всем нужно вынуть глаза из задницы и смотреть. Африка тоже думает, что рейд не хороший.
В ответ на слова Африки Дик тут же выдал:
– Брахман нервничает… Чёрт, да он всегда нервничает, хотя у засранца нюх на неприятности.
Мы постояли еще десять минут, размяли затекшие ноги и вновь погрузились в стальные чрева ховера. Оставшиеся шесть часов пути машины бросало, они подпрыгивали
Мы опять осторожно выбрались из ховера. Несколько группы из первой машины, осторожно направились к небольшой каменной гряде. Дик показал мне мой сектор для наблюдения. Я нашёл удобное место, установил винтовку на огромный булыжник и стал внимательно осматривать местность в прицел, сколько не пытался так ничего и не увидел. Очень хотелось попробовать винтовку в деле.
Через пол часа в ховеры погрузилась небольшая группа. Машины подошли к вертикальному, почти отвесному склону напротив нашей стоянки. На верх этой скалы, используя альпинистское снаряжение, забрались двое, с точно такой же как у меня винтовкой. Они прикрывали нас с самой высокой точки в окрестностях. Еще один пост выставили метрах в двухстах, на отдельно стоящей скале, с плоской вершиной.
Ко мне подошел, чернявый сухощавый малый невысокого роста и представился:
– Али, завтра я вместе с тобой буду прикрывать парей на высотах. Говорят, ты неплохо владеешь этой пушкой. – он махнул в сторону винтовки.
– Раз дали. Значит владею. – ответил я.
– Это опасная работа, быть в прикрытии. Ребят с такими пушками у нас называют смертниками, так как мы не можем смотаться до того момента, как все погрузятся в машины. А после этого бывает, что уже и сматываться нельзя
– В смысле?
– В прошлом рейде, я потерял напарника. Вот с этой самой винтовкой. Мохнатые обошли нас, уже при спуске, ему попала в глаз их маленькая стрелка. Я еле ноги унес, но пушку прихватил, береги ее. – Али нахмурился и отвел взгляд.
– Не знал. А почему сам не взял себе? Вроде как от товарища досталась?
– Я плохо стреляю, на аренах не был, в команду попал из ямы. Там на земле был музыкантом, наверно. Могу даже на паре булыжников, что-то сыграть. Слух хороший. А вот стрелять, метко не получается.
- Странно, что мы познакомились только сейчас. Нужно знать своего напарника.
Али пожал плечами:
- Всё равно. Группу быстро собирали. Я отлично стою на шухере, почти всегда вижу врага. Тебе будет нужно только навести прицел.
– Посмотрим.
Наш разговоров, оборвал Дик:
– Что уже познакомились? Русский, Али клево стоит на шухере. Если бы не он, мы от волосатых в прошлый раз не ушли. Правда Кобру потеряли, крутой был стрелок, но говорят ты его скоро переплюнешь. Ты вообще всю ночь не дрыхни, иногда посматривай, у нас на стрёме стоят ребята тертые, но мало ли что. Здесь на территориях, нельзя расслабляться, могут и сожрать.
Дик ушёл, за ним в свою компанию отправился Али. Я, пока был новичком, так что пришлось куковать в одиночестве, в удалении от всех. Быстро перекусив, тем пайком, что был у каждого мы завернулись в
Несколько раз менялась смена на турелях пулеметов, а я все не спал. Сон не шел, и лежать уже надоело, тем более что на меня накинулось внезапное беспокойство. Я расстегнул спальный мешок, и выбрался на холодный воздух. Вообще сейчас на Вивусе раннее лето, или поздняя весна, но жарой здесь и не пахнет. Плюс пятнадцать, семнадцать не больше, а ночами становится довольно прохладно. Как мне уже говорили, погода в нашей широте не сильно меняется, зима мягкая и короткая, без сильных морозов, так что ее можно переждать даже в таких необустроенных жилищах, как наши.
Нужно было унять нарастающую тревогу хоть чем-то. Потоптавшись возле мешка, и помахав немного руками для согрева, я расчехлил винтовку, установил прицел, откинул сошки и решил повыцеливать кого-нибудь в темноте. Да и мне просто хотелось пообщаться с оружием. Как маленький мальчик, я еще не успел наиграться с дорогой и очень желанной игрушкой.
Минут двадцать я просто смотрел в темноту, крутил настройки прицела, водил, угрожая тьме, мощным дульным тормозом. Единственная как и на Земле Луна давала серебристый рассеянный свет, которого едва хватало, чтобы выделить контрасты. Каждый камень отбрасывал жирную черную тень, казалось что вот-вот из этой темноты выскользнет ужасное порождение тьмы.
Сработало что-то необъяснимое, это можно было назвать шестым чувством. Я что-то почувствовал где-то возле скалы, где засело наше тыловое прикрытие. Присмотревшись я увидел еле заметное шевеление. Что-то большое и мощное, осторожно начало взбираться по отвесной стене. Его было почти не видно, оно умело маскировалось в отбрасываемой тени, подтягиваясь от выступа к выступу и сливаясь с камнем. Выдавали его лишь плавные, осторожные движения.
Единственным моим выигрышем, перед другими людьми, это то, что в таких ситуациях я не испытываю сомнений. Существа было почти невидно, это я потом уже понял, что оно осторожно взбиралось по вертикальной стене. В тот момент были лишь смутные догадки, которым я и поверил. Мы очень часто сомневаемся в себе, нас терзают непонятные страхи быть не так понятыми, сотни табу и комплексов вьются в голове, не давая делать нам то, что нужно. Почему пришельцы удалили не их, а забрали самое чудесное, что есть у человека – воспоминая?
Уверенность и охотничий азарт охватили меня, переживания о том, что выстрел всполошит всех вокруг, исчезли не успев начаться. Я не думал о том, что непонятное шевелением, может быть лишь игрой воображения и следует подождать. Я сделал, то что считаю нужным и не боясь того, что меня назовут дураком. Звонко клацнул затвор, досылая увесистый патрон. Я задержал дыхание, выцеливая, шевелящееся, размытое пятно. Вот оно уже достигло вершины плоской скалы, где наш дозор ловил мух или спит, понадеявшись на то, что по вертикальному склону не забраться без шума.