Вий
Шрифт:
Я достал меч и активировал на нём Красного петуха. Под водой пламени, разумеется, не получилось, но, судя по мареву вокруг лезвия, раскалилось оно неплохо. Заодно и лёд не подпускало.
Резко согнувшись пополам, я рубанул мечом по запястью держащей меня твари. Ладонь отсекло, сама русалка с беззвучным визгом отпрянула на глубину. Вторая тварь, увидев такие темы, озаботилась своей безопасностью без более толстых намёков. Отпустила меня и рванула вслед за первой.
Я поплыл наверх. Жабры-то действуют не так уж долго,
Чёрт, а плыть-то далеко. Да и какого, собственно, хрена я стараюсь? Выручай, магия! Полёт!
В мгновение ока я взлетел на метр над поверхностью воды. Вслед за мной с десяток русалок, страшных, как сельский туалет безлунной ночью, тоже попытались вылететь, но обломались. Полёт не входил в число их немногочисленных достоинств. Они лишь смешно подпрыгнули и попадали обратно. С визгом тянули ко мне когтистые лапы.
Я показал русалкам средний палец, но этот знак на них сработал плохо. Они начали кружить подо мной, как акулы, в ожидании, когда свалится нямка.
Хреново дело, Полёт-то пока неуправляемый. А ещё ведь какая-то тварь с заморозкой где-то тут должна быть…
Я огляделся в поисках твари, но не увидел никого, кроме русалок. И тут до меня дошло. Блин, бритва Оккама же! Нахрена искать сложное объяснение, когда есть простое? Морок! Лёд был мороком, который наслали на меня эти сучки!
Не, ну сучки же, а! Ладно. В эту игру можно играть вдвоём. Втроём, вдесятером — без разницы.
Я с высоты своего Полёта перекрестил русалок Знаком Мороза. Они на меня лишь зашипели и продолжили циркулировать. Но то лишь потому, что я ещё не кастовал, а лишь прокачивал. Минус пять родий из моего богатырского запаса, плюс — третий уровень Мороза. Ну, теперь можно веселиться. Хорошо быть Пятидесятником!
Я повторил Знак, и русалки застыли. Кто по пояс, кто по грудь, кто по горло. Они просто торчали из круглой льдины, которую я наморозил, и смешно дёргались.
Прежде чем откажет Полёт, я приземлился планово, программно, в центр льдины и взмахнул мечом.
— Так вот, — сказал, будто продолжая давно начатый разговор. — Я всё это к чему. Вы какого дьявола тут забыли после русальной недели? А?! Не спится, что ли?
Русалки, поняв, что вырваться из ледяного плена не выходит, сменили стратегию. Превратились в безумно красивых голых девушек и захныкали:
— Холодно! Очень холодно, охотник! Отпусти нас! Замерзаем!
— Так это ж потому, что вы мёртвые, — объяснил я.
— Ах ты, догадливый! — тут же зашипели на меня страшные образины.
— Угу, такой ребус загадали — хрен проссышь. Чуть «Звонок другу» не потратил. Повторяю вопрос: какого дьявола вы тут забыли в такое время?
Одна, самая безобразная, раздутая русалка, которая, хвала Всевышнему, вмёрзла по горло (не хотел бы я её грудь увидеть), вызвалась спикером от делегации:
— Он
— Кто — он? — повернулся я к ней. — Владимир Ильич? Пьер Дегейтер? Новый «Нескафе Платинум»?
— Вий! — взвизгнула другая русалка, не такая мерзкая, но всё равно лучше бы тоже по грудь вмёрзла, зрелище — такое себе.
— Вона как. И чего хотел?
— Ничего не хотел! Этакая с-с-силища по земле идёт! Все наш-ш-ши просыпаются. Не ус-с-с-снёш-ш-шь!
— С-с-скоро вс-с-се люди с-с-сдохнут!
— Угу, — кивнул я. — Уже вот-вот. Напоминалку поставь, чтоб не пропустить.
Активировал на мече режим Меч и снёс первую безмозглую голову.
Глава 6
Вслед за первой русалочьей головой полетели вторая, третья, четвёртая.
— Пощ-щ-щади! Охотник! Пощ-щ-щади!
— Вы дохрена кого щадили.
Я прибил всех десятерых. Хапнул соответственно родий. Остался вопрос в добыче костей, но это я решил позже передоверить терминатору. А пока — пацана выручать нужно.
Плыть я больше не хотел — наплавался сегодня уже до тошноты, спасибо. Повторно использовал Мороз и протянул ледяную дорожку до самого острова. По ней спокойно и дошёл, как белый человек.
На всякий случай сначала проверил амулетом — вдруг морок? Но нет, обыкновенный пацан. Я разрезал верёвки и вынул кляп. Русалочий пленник издал слабый стон.
— Ну, ты как? Живой? — похлопал я его по щеке. — Ща, погоди, второе дыхание откроется.
Кастанул Восстановление сил, и пацан тут же встрепенулся, в глазах появился здоровый блеск.
— Дяденька, а вы кто?
— Школьный психолог. Как ты себя чувствуешь после такого мощного харрасмента?
— Они все были голые! Как в бане! И щекотались ужасно.
— Об чём и речь.
Тут я вспомнил, что у пацана, как и у остальных, вий ушатал всю родню, и перестал потешаться. Весёлого-то мало.
— Ладно. Пошли на берег.
— «Пошли»?
— Угу, пошли.
Мне понравилось работать с прокачанным Морозом. Я протянул дорожку до самого берега, и мы спокойно пошли. Пацан, правда, то и дело оскальзывался, но не падал. Благо, был не босиком, а в каком-то подобии обуви на ногах.
— Тебя Фимкой звать? — уточнил я на всякий случай.
Мало ли, сколько там ещё пацанов на десяти квадратных метрах острова.
— Ага, — кивнул пацан.
— Ефим, значит. Есть у меня знакомый Ефим — мировой мужик! Голова, руки — всё рабочее. И болото осушить, и водопровод сделать.
— А как это — «водопровод»?
— А это когда сидишь дома, захотел попить. Повернул краник — и вода бежит из специальной трубки. К колодцу идти не надо.
— Эко диво! Колдовство, небось?
— Да не, чистая наука. Ну и дохрена денег, конечно же. Куда без них.
— Денег-то у нас нету, — вздохнул пацан.
— Ничего. Какие твои годы. Наживёшь.