Виза на Кубу
Шрифт:
— Я провожу вас в аэропорт.
— Спасибо, — сказал Малко. — Графиня Александра позаботится об этом.
Уж если ему суждено оказаться в кубинской тюрьме на целый век, то Малко предпочитал провести свои последние часы на свободе со своей полнотелой невестой. Американец не стал настаивать.
— О'кей, в таком случае я даю вам инструкции. У вас две первоочередные задачи. Первая: дать знать в центр, что вы уже приехали, и активизировать их подпольную сеть с тем, чтобы встретиться с Джеральдом Свэтом. Именно у него имеется фальшивый паспорт для Баямо. Вторая — вступить в контакт с самим Баямо.
— Каким
— В старом городе есть бар-ресторан под названием «Бодегита дель Медио», который обожал Хемингуэй, — объяснил американец. — Туда заходят все туристы, поэтому стены там сплошь покрыты надписями. В первом зале ресторана находится таксофон. Сделайте вид, что вы звоните, и напишите зеленой шариковой ручкой имя «Матильда», а рядом нарисуйте сердце. Один из наших кубинских агентов бывает там ежедневно. Он узнает, что вы уже прибыли.
На следующий день, в шесть часов вечера, сядьте напротив здания театра оперы, на одной из скамеек на площади Хосе Марти. Предварительно приобретите в книжной лавке «Поэзия модерна», которая находится рядом, книгу «Фидель и религия». Держите книгу в руке на виду. К вам подойдет член нашей сети поддержки, который приведет вас к Джеральду Свэту. Если никто не появится, придете на следующий день.
Это немного напоминало игру скаутов, но лишняя предосторожность никогда не помешает...
— А что касается Луиса Мигеля Баямо? — продолжил Малко.
— Для этого надо связаться с подружкой Баямо, Херминией Тамарго.
— У вас есть ее координаты?
— Речь не идет о том, чтобы идти к ней, — предостерег американец. — В каждом жилом блоке действует Комитет защиты революции, который шпионит за всеми. Кубинцы не имеют право вступать в контакт с иностранцами.
— Тогда что, я должен переодеться в привидение?
— Нет, Херминия Тамарго работает танцовщицей в «Тропикане», самом большом заведении такого рода в Гаване. Похоже, что танцовщицы там доступны. Вы будете туристом, любителем свежей тропической плоти. Эта роль как раз для вас, — добавил он с оттенком иронии.
Малко посмотрел на него с ужасом:
— Скажите, вы что, решили избавиться от меня? Эта девица, если она любовница Баямо, наверняка находится под наблюдением. Вы меня бросаете прямо в волчью пасть.
На лице шефа засветилась ослепительная успокаивающая улыбка.
— Мы подумали об этом. По мнению центра в Гаване, она «чиста», иначе не смогла бы встретиться с Джеральдом Свэтом. Кубинцы ее, конечно, допрашивали и решили, что она ничего не знает.
Малко скептически посмотрел на своего начальника.
— Вы слышали историю о козе и тигре? Может быть, они нам расставляют ловушку...
Выказывая признаки скрытого раздражения, американец скрипнул креслом.
— Послушайте, — произнес он, — риск в этом деле неизбежен. Вы являетесь достаточно подготовленным руководителем операции, чтобы на месте разобраться, когда нужно обрубать концы и уходить.
— Это может оказаться слишком поздно, — возразил Малко. — Сам факт контакта с ней представляет риск.
Его собеседник покачал головой.
— Нет. Каждый вечер половина труппы «Тропиканы» разбирается туристами. Вы смешаетесь с этой массой. Эта девица сама попросила, чтобы с
Они посмотрели друг другу в глаза. Наступила пауза. Малко мог отказаться, но тогда вся его кредитоспособность летела к черту.
— Ну хорошо, я привезу вам сигары, — сказал он, поднимаясь с места. — Если вернусь...
— Не говорите глупостей, — проворчал резидент. — Вас нельзя уничтожить.
— Никто не убежит от пули, выпущенной из «магнума-357», — заметил Малко. — Будем надеяться, что бог на моей стороне.
Успокоенный этим духовным упованием, шеф подошел к бару в углу комнаты и налил Малко рюмку «столичной» и откупорил бутылку коньяка «Гастон де Лагранж» для себя.
— За вашу миссию! — провозгласил он.
Охлажденная водка вернула Малко хорошее настроение. Через пять минут американец проводил его до лифта.
— Я вам не желаю успеха, — сказал он на прощание.
Оказавшись за рулем своего «роллс-ройса», Малко не чувствовал себя до конца уверенным. Быть убитым, выполняя задание, — это была игра, но провести долгие годы в кубинском застенке...
Александра ожидала его возле «Захэра», рассматривая витрину с новинками Клода Даля.
— Я хочу такую кровать, — сказала она, показывая на огромную кровать от Тифани, застеленную покрывалом из расшитого золотом шелка. Ее обтягивало кожаное платье фиалкового цвета от Жан-Клода Житруа, подчеркивающее необыкновенно крутой изгиб ее талии и пышную грудь. Платье едва прикрывало ее на треть.
Едва она села в «роллс-ройс», как Малко засунул руку между ее ног, ощущая шелковистость нейлона и всего ее тела. Увы, невозможно было пойти дальше этого...
— Здесь слишком тесно! — садистски-игриво заметила Александра.
Тем не менее, ничто другое, кроме кожаного платья в обтяжку, не защищало ее. Дорога до аэродрома была для Малко настоящими танталовыми муками...
В зале отлетов Александра прижалась к нему, из-за чего у него страшно подскочило давление. Завидев вход в туалетную комнату, Малко потащил туда молодую женщину:
— Пойдем!
Как только они вошли, Малко прижал ее к двери и задрал на бедрах платье, обнажая черные подвязки, верх ляжек и светлый низ живота, выставленный без защиты. Александра помогла ему, поставив одну ногу на унитаз, чтобы он лучше в нее проник... Малко испытал наслаждение в тот момент, когда по громкоговорителю объявили посадку.
Полицейский протянул руку за паспортом, который исчез в окошке. Он был в форме серо-стального цвета, с усами, плохо выбрит и усталый. На его груди был приколот значок «Министерство внутренних дел. Иммиграционная служба». Малко почувствовал, как участились удары его сердца. Он был на Кубе. Его спутники — двое русских крепкого телосложения — казались столь же усталыми, как и он сам. Перелет был утомительным. Подумать только, что он мог бы оказаться в кресле-кушетке первого класса самолета «Эр-Франс» на пути к Форт де Франс. Аэропорт имени Хосе Марти оказался небольшим деревянным строением, лишенным системы кондиционирования воздуха. В нем шумела густая толпа туристов, ищущих своих гидов и беззаботных служащих. Несмотря на то, что было только два часа утра, липкая жара давила.