Византийский манускрипт
Шрифт:
– Ты тот состав из канистры влил в бетономешалку? – спросил Баранцов вместо ответа.
– А как же! Обязательно!
– Давно?
– Да вот минут десять тому… Сигарету только выкурил.
– Так какого хрена?! – заорал Баранцов. – Смесь через полчаса схватиться должна! Заливай, быстро!
– Понял, – кивнул мужик и исчез.
– Уроды, бля! – вздохнул бывший фээсбэшник и в два глотка допил пиво.
– Вы нас собираетесь в бетон замуровать? – предположил Кудасов.
– Получи я такой приказ, ты лежал бы сейчас в тоннеле, – снисходительно отозвался Баранцов. –
Баранцов взглянул на часы и сообщил:
– Ладно, тут все вертится, через полчаса и без меня закончат… А нам пора! Петров!
В дом вошел мужчина в темных очках и строгом темном костюме.
– Агент Смит! – не удержалась Кайтелер. – А где же Нео?
– Нео не будет! – осадил ее Баранцов. – Сейчас прокатитесь на машине, тут недалеко… И без глупостей! На помощь звать не пытайтесь, а то снова рты заклею. Понятно?
Итак, Варежко!
– Я так и думал! – с досадой воскликнул Тавров. – Все указывало на Варежко! Только он, с его возможностями и деньгами, мог организовать похищение Шрайбера и Брена. Теперь остался последний артефакт, но Варежко выменяет его у меня на жизни Кудасова и Кайтелер. И я отдам эту проклятую железку, черт возьми! Ни одна мировая тайна не стоит человеческой жизни!
– Успокойтесь! Да, Варежко украл артефакты Шрайбера, – невозмутимо отозвался фра Арнольдо. – Но ведь все равно, большая часть артефактов у меня. Те части Врат, которые наш Орден собирал на протяжении столетий. Все под контролем!
– Если не вы убили Катю Барсукову, значит, это сделал Варежко. И абсолютно доказано, что именно убийца Барсуковой заключил договор неизвестного нам содержания с демоном Баэлем, – напомнил Тавров. – Стоит ли полагаться в таком случае на ваш договор с ним же?
– Я не собираюсь это обсуждать, – отрезал фра Арнольдо. – Мой договор с Баэлем вот о чем: он предоставит в мое распоряжение все артефакты, необходимые для восстановления Врат. И он выполнит договор, уверяю вас! А теперь позвольте раскланяться: у меня еще есть дела. Ровно за четверть часа до полуночи я жду вас на пляже возле городской стены. Там в море уходят мостки, я вас буду ждать за ближайшим к мосткам столиком, у самой воды.
И фра Арнольдо удалился.
Тавров и граф направились к Старому городу.
– Что нам делать, граф? – с отчаянием спросил Тавров.
– Ждать, – вздохнул граф.
Граф и Тавров зашли в конобу «Старый гранд» и уселись за столик в углу небольшого, но уютного зала.
– Может, позвонить Ефросинье? – спросил Тавров.
– Оставь, – посоветовал граф. – Если Ефросинья что-то выяснит, сама объявится. Так же как и твой детектив. Лучше покури и расслабься.
Он выложил на стол пачку местных сигарет «Ловчен».
Официант принес ароматнейшую густую рыбную похлебку. Тавров вдруг почувствовал чудовищный голод и опомниться не успел, как проглотил содержимое тарелки. Граф одобрительно усмехнулся.
– Если
– Боюсь, как бы твое желание не сбылось этой же ночью, – мрачно отозвался граф. – Ладно, не будем о грустном. Нам пора, – он взглянул на часы. – Уже одиннадцать, пора изучить диспозицию.
По узкой, ярко освещенной улочке они направились к Цитадели. На площадке перед ней наблюдалась непонятная суета. Граф спросил что-то у официанта ближайшего кафе и пояснил Таврову:
– В Цитадели снимают фильм. Поэтому туда никого не впускают. Кстати, нам пора на пляж!
Они свернули в очередную узкую улочку. Тавров уже запутался, но граф знал город как свои пять пальцев, и через несколько минут они прошли сквозь маленькие ворота в стене и очутились на пляже, уставленном столиками под зонтиками из пальмовых листьев. Пляж был погружен в полумрак, на столиках кое-где теплились огоньки свечей под стеклянными колпачками.
Тавров и граф расположились за ближайшим свободным столиком и заказали кофе. Небольшая волна с легким шумом набегала на берег.
– Вон мостки, – указал граф. – А где-то здесь нас будет ждать фра Арнольдо. Но еще рано… А вон там – пляж Могрен.
И граф кивнул в сторону мыса, темной громадой поднимавшегося справа от пляжа.
Официант принес кофе, что-то пробормотал про «радно время», забрал деньги и удалился.
– Он напомнил, что скоро кафе закрывается, – пояснил граф. – Уже половина двенадцатого.
Они молча потягивали кофе, глядя на мрачную громаду скал у пляжа Могрен.
– Пора, – вздохнул граф, глянув на часы. – Идемте!
Они встали из плетеных кресел с мягкими подушками и пошли к столику, стоявшему напротив мостков. В одном из кресел сидел человек.
– Вы точны, граф, как всегда, – сказал фра Арнольдо. – На моих часах без шестнадцати двенадцать. Господин Тавров, артефакт с вами?
Тавров достал из спортивной сумки артефакт и показал его фра Арнольдо. Тот провел рукой по металлической пластине и поднялся из кресла. Они вышли с пляжа, проследовали под нависшим над морем бассейном гостиницы «Гранд Авала» и направились к пляжу Могрен по каменной дорожке, извивавшейся вдоль берега. Дорожка не была освещена, и фра Арнольдо подсвечивал ее карманным фонариком.
Они добрались до металлической калитки у входа на пляж и остановились. За калиткой на небольшом столике под зонтиком горел туристический фонарь. Возле калитки стоял человек в костюме и при галстуке: весьма странное зрелище для теплой сентябрьской ночи. Фра Арнольдо обратился к нему:
– My name is fratre Arnoldus. There are my friends.
Человек в костюме открыл калитку и пропустил ночных посетителей. Свет от фонаря освещал его похожее на маску лицо. Это лицо поразило Таврова: абсолютно бесстрастное, с пустыми глазами, смотревшими куда-то в пространство. Если бы не его четкие, рассчитанные движения, Тавров подумал бы, что он мертвецки пьян. Тавров попытался разглядеть черты незнакомца и вдруг почувствовал на плече руку графа.