Визардия. Пламя любви
Шрифт:
Она брала стул на колесиках из угла кабинета, плюхалась на него и подъезжала к койке больного, отталкиваясь ногами. Около десяти минут она покрывала ледяную, безжизненную ладонь Агатуса слезами, затем постаралась взять себя в руки и открыла книгу на заложенной странице.
– Так, Агги… – Элли говорила сквозь слезы. – Мы остановились с тобой на шестнадцатом параграфе…
Пока Элли читала и всхлипывала, до её внимания не доносились некоторые мелочи, происходящие на койке. Рука больного дернулась, затем пошевелились пальцы ног, в какой-то момент моргнули
– Элли? – Прохрипел знакомый голос.
Книжка с грохотом свалилась на пол, выпав из её рук.
***
Эйприл провела в родительском доме по меньшей мере неделю, не посещая занятий, как и Кайзер. Они тихо переживали горе, поддерживая друг друга. Патриция, которая теряла мужа во второй раз – и если в первый была надежда на встречу через шестнадцать лет, то теперь это было безвозвратное расставание, – держалась стойко ради детей. Дети же, в отличие от матери, справлялись легче, ведь знакомы были с отцом всего два года, и не имели тех душераздирающих воспоминаний, сопровождаемых глубокой скорбью.
Трой был рад видеть Эйприл в школе, на её лице не осталось синяков и царапин, однако грусть надолго поселилась в её сердце. Она держалась молодцом и училась, гуляла с друзьями, находила время на поддержку Элли. Её боль казалась ей большей, чем своя, и ей нужно было куда-то «вывалить» свою добросердечность – единственное спасение от скорби.
Сам Трой часто пропадал в госпитале, посещая то Хендрика, то Агатуса, однако профессора выписали довольно быстро, так что тот уже приступил к преподаванию, несмотря на запреты миссис Бенефит. Трой так сильно привязался к Хендрику, что теперь мысль о его возможной гибели приводила в ужас. Несмотря на то, что Бен Эберсон убил лучшего друга Мальтезера и Хендрика, оба профессора искренне сожалели утрате, и Трой понял, что с возрастом эмоции угаснут, и каждый, кто найдет себя, научится прощать.
Дарен и Эванесса почти не расставались, та ночь сблизила их, хотя, казалось, ближе уже некуда. Дарен вообще меньше шутил и ходил, словно полтергейст, тихонько, незаметно, время от времени роняя что-то из рук. Трой понимал, что никто не заменит ему Агатуса, как и для него самого, так что друзья сконцентрировались на учебе и помощи Эллионоре, в ожидании возвращения друга. Ведь какими ни были прогнозы целителей, они до последнего верили в чудо.
– Открываем учебник на сорок восьмом параграфе… – Бубнил Стьюи Генопополоз, облизывая свои пальцы, чтобы перевернуть книжный лист. – Это предпоследний параграф к изучению в этом учебном году. Надеюсь, вы отлично помните все заклятия и не подведете меня на итоговом зачете. Так, мистер Риверхаус, расскажите, что собой представляет заклятие гидролиус, и как его применять?
– Ну… – Трой поднялся из-за стола, застигнутый врасплох во время болтовни с Эйприл. – Гидролиус – сложное заклятие, используемое для ускорения неодушевленного предмета…
Раздался стук в дверь, недовольный профессор
– Директор? – Ошарашено смотрел он.
– Стьюи, я на минуту. – Мальтезер переступил через порог и оглядел класс. – Позволь мне забрать пятерых учеников?
– Раз уж это так срочно… – Недовольно гундел профессор. – Кого?
– Кларк, Уильямс, Эйприл Эберсон, Риверхауса и Питерса.
– Как скажете. Слышали директора? Хватайте рюкзаки и выходите из класса! Быстро-быстро, не задерживайте мне урок!
Навряд ли можно было собраться быстрее, чем это сделали ребята. Худшие мысли закрались в их головах, ведь была лишь одна причина, чтобы директор лично вызвал их с урока, да ещё и Стьюи Генопополоза! Ведь Мальтезер с ним всегда был в контрах.
– Мистер Ньютус? – С опаской спросил Трой.
– Ребята, – игнорируя его, говорил Мальтезер. – Вам нужно проследовать в госпиталь.
Трой и Дарен посмотрели друг на друга глазами полными страха, схватив девушек под руки, они пустили вперед Реджину и отправились за директором. Шли они в молчании, никто не рискнул нарушить его, чтобы не услышать печальных новостей прямо сейчас. В госпитале они поднялись на этаж, где лежал Агатус, и у Эванессы подкосились ноги. Когда друзья заметили скопление людей у палаты, в том числе родителей Агатуса, Троя затошнило.
– Я подожду здесь, идите. – Велел Мальтезер.
Была огромная разница между тем, с какой скоростью ребята вылетели из класса, и тем, насколько медленно они подходили к столпившимся людям. Как смотреть в глаза родителям Адамса? Что говорить? Трой лишь крепче сжал руку Эйприл и старался не убирать вторую с плеча Дарена.
– О, Трой, Дарен! Девочки! Мы только вас и ждем!
Обратился к ним радостный Ровентус Адамс, оторвавшись от своей жены и подбегая к друзьям.
– Ну, быстрее, проходите! – Подталкивал он каждого.
В палате они увидели своего друга. Он лежал на койке, в сознании и с улыбкой на лице. Заметив лица своих друзей, он попытался встать, тогда медсестра тут же усадила его обратно на койку.
– Ребята! – Прокричал Агатус.
Трой и Дарен со слезами на глазах ринулись к другу, и если бы не медсестра, вероятно, задушили бы в объятиях. Все, кто присутствовал, не мог сдержать слез. Здесь была и Фиона, и миссис Бенефит, Эванесса с Реджиной гладили Агатуса по голове и никак не могли поверить в происходящее. Эйприл оглядела палату и спросила у миссис Бенефит:
– Простите, а Эллионора Свифт уже была здесь? – Уточнила она.
– О! Милая Элли воскресила этого юнца, я вам ручаюсь! – Кларисса сердечно схватилась за сердце. – Но она от шока грохнулась в обморок, так что сейчас лежит в соседней палате. По моим подсчетам, вот-вот очнется!
– Адамс, да ты теперь – герой покруче Риверхауса! – Это была первая попытка Дарена пошутить, спустя месяц.
Агатус расхохотался.
– Это верно! Теперь и я – выживший.
– Как ты себя чувствуешь? – Спрашивал Трой.