Визит дамы в черном
Шрифт:
— Да, и не все это понимают, к несчастью. А что прикажете делать бедной вдове, оставшейся без средств, чтобы добыть кусок хлеба, поставить на ноги дочь и собрать для нее достойное приданое? Может быть, на паперти милостыню просить? Так там ведь никто не подаст! А так мы с дочерью, — Айя с любовью взглянула на девушку, встретившую Колычева у дверей, — трудами зарабатываем свою копейку. Простите, юноша, вы мне так и не представились.
— Прошу простить. Колычев, Дмитрий Степанович.
— Очень приятно. Стремоухова Варвара Эрастовна. Моя дочь Аида.
Девушка присела в книксене.
— Я вижу, Дмитрий Степанович, вы — очень достойный человек. Вашей невесте можно только позавидовать.
Глава 11
— Маруся, твой-то опять под дождем мокнет, — говорила Клавдия Тихоновна, выглядывая во двор из окна кухни. — Ты снеси ему чего-нибудь горяченького покушать.
С тех пор, как было обнаружено тело убитого дворника, во дворе постоянно, сменяя друг друга, дежурили два агента сыскной полиции. Все жильцы прекрасно знали, что за невзрачные фигуры маячат возле сараев, и уже привыкли к сыщикам. Клавдия Тихоновна жалела агентов, вынужденных в любую погоду часами торчать на ногах, исполняя казенную надобность, и время от времени высылала к ним кухарку с каким-нибудь угощением. Маруся познакомилась с агентами, один из которых ей сильно понравился, и стала подолгу пропадать во дворе, нарядившись в новую юбку. Возвращалась она веселая, с блестящими глазами и, составляя в раковину пустые судки, говорила:
— Вот это кавалер так кавалер! Обходительный, серьезный и при должности.
— Ты смотри, девка, не добалуйся! — проявляла строгость Клавдия Тихоновна. — Человек он служивый, сегодня здесь, а завтра, глядишь, в другое место пошлют и след простыл, ищи-свищи…
— Ничего, поди, дальше Петербурга не пошлют, не потеряется. Он-то сам холостой, за службой недосуг ему было зазнобу себе подобрать, а холостое житье, известно, не сахар. Он тут намедни мне сказал: «Как встречу подходящую особу, долго тянуть не буду, сразу — пожалуйте под венец». Стало быть, намерения у него положительные, а не баловство пустое на уме. «Мне, — говорит, — благородную барышню не надобно, мне образованность в жене ни к чему. Мне желательно, чтобы жена дом содержать умела и к службе моей с пониманием относилась. Придешь усталый, замерзший после дежурства домой, а там чтобы жена веселая, щи вкусные погорячее и постель чистая. Такой, — говорит, — мой идеал!» А я такому идеалу вполне могу соответствовать. Он-то меня в синематограф звал, как с поста сменится.
Агентов продержали возле дворницкой недели три, но никаких подозрительных личностей, причастных к убийству и чеканке фальшивых монет, обнаружено ими не было.
Марусин кавалер, полицейский сыщик Илья Корнеевич Двоекуров, получив новое задание в другой части города, не исчез бесследно, вопреки ожиданиям Клавдии Тихоновны.
Когда у него выдавалась свободная минутка, он заходил к Марусе, скромно поднимаясь по черной лестнице, и пил со своей пассией на кухне чай. Клавдия Тихоновна, вообще-то не любившая подобного баловства — чаепитий прислуги с приглашенными кавалерами, для Двоекурова сделала исключение и позволила принимать его в доме (но не дальше кухни). Считавшая себя большим знатоком хороших манер, экономка оценила скромность и почтительность Ильи Корнеевича, его умение вести деликатный разговор в женском обществе, а также явную серьезность намерений, питаемых им относительно Маруси. Опять же, был Двоекуров не вертихвостом, а человеком при должности, на государственной службе, значит, достойным уважения мужчиной.
За
Осень, подарив в конце сентября несколько ярких и теплых дней, окончательно вступила в свои права, окрасив небо, город и Неву в свинцовые тона.
Марта, не успевшая подготовиться в этом году к поступлению на курсы, собиралась держать экзамены на будущий год. Для большего прока был нанят учитель-студент, приходивший три раза в неделю давать уроки.
В качестве учителя по протекции Дмитрия пригласили его приятеля Петю Бурмина. Заодно Пете пришлось возложить на себя обязанности «крылатого амура», по его собственному определению. Он регулярно доставлял записочки от Марты к отлученному от ее дома Мите и пространные ответы приятеля. Несмотря на такую бурную переписку, встречи влюбленных становились все реже — Дмитрий развил какую-то тайную деятельность, поглощавшую все его свободное время, да и несвободное тоже.
— Колычев, ты манкируешь занятиями! — возмущался Бурмин.
— Отстань, Петька, у меня важные дела! Я рассчитываю на твои конспекты.
— Дела делами, но наш профессор тобой недоволен. Не ищи беды на свою голову! У нас выпускной курс, подумай о дипломе…
— Топтыгин, ты зануда!
— Сколько раз можно просить не называть меня Топтыгиным! Я просто не понимаю, чем ты так занят, что рискуешь вылететь из университета? Кстати, тебе прислали какую-то бумагу от адвоката Немирова. Ты опять подрабатываешь у него в конторе? Я понимаю, у тебя теперь большая нужда в деньгах, но нельзя же делать это в ущерб занятиям. И потом, Митя, этот Немиров… Он, конечно, известный юрист, но известность его какая-то скандальная, с авантюрным душком. Он втянет тебя в плохую историю. Если тебе очень нужны деньги, возьми немного у меня, но только, пожалуйста, не связывайся с Немировым.
— О-о, щедрость нашего эмира не знает границ! Спасибо, Петя, но пока у меня еще нет крайней нужды в деньгах. И потом — почему ты решил, что я подрабатываю в адвокатской конторе? Может быть, используя связи Немирова, я рассчитываю собрать кое-какие сведения.
— Час от часу не легче. Какие еще сведения ты собираешь? Такое впечатление, что ты решил играть в сыщика.
— Я не играю, я веду свое первое частное расследование. И это очень важно, тем более что дело касается Марты.
— Марта, конечно, милая девушка, но что за расследование ты выдумал?
— Петя, это вовсе не выдумки. Ей угрожает опасность, а еще мой папенька покойный воспитывал меня в духе сострадания сирым и обиженным.
— С тобой невозможно говорить серьезно! Еще и папеньку покойного приплел… Я знаю, ты благородный рыцарь по натуре, но, Митя, ты ведь из нас самый способный, нужно ли рисковать своим будущим ради устранения какой-то мифической опасности, грозящей Марте?
— Петька, поверь мне, опасность не мифическая. И в конце концов, я поступил на курс университета изучать право именно для того, чтобы помогать людям, чтобы пресекать зло и утверждать добро, прости за высокопарность. Ведь суть профессии правоведа в том и состоит, чтобы насаждать закон и справедливость, согласись. И я уже сейчас могу попрактиковаться в борьбе за них. Я собрал еще не все факты, а тем более доказательства, но изложу тебе то, в чем я уже уверен — и ты поймешь, насколько дело серьезно.