Визит дамы в черном
Шрифт:
Марта молчала. Ей казалось, что страшное, омерзительно хохочущее черное существо в шляпе с вуалью до сих пор где-то в комнате…
К ней привели доктора, высокого рыжеволосого немца, нанимавшего квартиру в этом же доме. Он осмотрел Марту, подробно расспросил Клавдию Тихоновну и Фиону и поставил диагноз: «Расстройство нервов». Выписав рецепт микстуры и порошков, дав рекомендации и получив за визит деньги от Клавдии Тихоновны, доктор удалился. Добросердечная старушка сразу принялась хлопотать. Она мобилизовала дворника и двух горничных из соседних квартир и разослала их с заданиями — дворник, получив на водку, был послан в аптеку, одна из горничных на рынок
— Ну, что стоишь столбом? Толку от тебя никакого тут нет, только мешаешься в проходе. Шла бы уж к себе, чем под ногами путаться. И не трогай ты Марточку, оставь ее с разговорами своими, расстраиваешь впустую!
Когда Фиона вышла, Клавдия Тихоновна прошептала ей вслед: «Ну чисто ворона в вороньих перьях. Метла крашеная!»
Через день Митя, не дождавшись Марту на свидании в условленном месте, пришел к ней домой узнать, в чем дело. Марта, осунувшаяся, побледневшая, сидела в кресле у окна, закутавшись в шаль, и безучастно смотрела на улицу.
— Вы уж, Дмитрий Степанович, развлеките нашу барышню, — сказала Клавдия Тихоновна, вводя его в комнату. — Совсем она заскучала, и кушать ничего не хочет. А вы-то, батюшка, откушать не желаете? Может, хоть кофейку или чаю, глядишь, и Марточка в хорошей компании что-нибудь съест. Доктор сказал — за питанием последить, а как тут последишь, не силком же впихивать…
Продолжая ворчать, старушка ушла в столовую, где занялась сервировкой чайного стола. Митя наконец остался с Мартой наедине, взял ее узкие ладони в свои руки и прошептал: «Что с тобой?»
— Митя, мне никто не верит, ни Клавдия, ни Фиона, ни доктор. Они думают, я больна и мне чудится. Но я ведь не сошла с ума, Митя! Я видела ее! Видела, видела! И даже говорила с ней. Она так жутко хохотала, я думала, у меня сердце разорвется. Я ее видела, Митя!
— Кого — ее, Марта?
— Я даже не знаю, как тебе объяснить. Я назвала ее — женщина-смерть. Она была у нас в Варшаве в тот день, когда умерла бабушка. Она принесла к нам в дом несчастье. А теперь она появилась ночью в моей комнате, — Марта всхлипнула. — Я не могла ошибиться, Митя. Это был не сон и не бред. Я видела ее, как тебя сейчас.
— Успокойся, успокойся, — Митя нежно погладил руки девушки. — Я знаю, что ты не больна. Сейчас ты все мне расскажешь, и очень подробно.
— Прошу к столу! — Клавдия Тихоновна появилась в дверях.
Марта взглянула на Митю с несчастным видом — ей так хотелось поскорее начать свой рассказ. Митя улыбнулся и слегка подмигнул ей.
— Не стоит обижать добрейшую Клавдию Тихоновну, пойдем к столу. Ты что-нибудь съешь, а потом мы отправимся на прогулку и будем долго-долго беседовать.
— Митенька, прогулка-то вреда бы не принесла, — засомневалась заботливая экономка.
— Ничего, мы возьмем извозчика до парка, а там посидим на лавочке. Подышать воздухом пойдет Марте на пользу — дома она совсем ослабеет.
Чайный стол оказался уставленным тарелками с закусками — кроме обычных вазочек с вареньем и медом и корзинки с домашним печеньем, Клавдия Тихоновна принесла сыр, ветчину, холодное мясо, масленку, свежий калач, кекс, купленный в Английском магазине на Невском, финики, вазу с фруктами и бутылку мадеры. Старушка явно рассчитывала, что Марта за разговором хоть что-нибудь
Глава 5
В парке Марта почувствовала себя лучше — действительно, побыть на солнце и свежем воздухе оказалось очень приятно. Но важнее было рассказать Мите таинственную историю, тем более что слушал ее Митя с самым напряженным вниманием и не говорил, что все дело в расстроенных нервах и болезненной фантазии. Марта старалась вспомнить все до мельчайших подробностей.
Она впервые увидела незнакомку в черной вуали в варшавском доме бабушки Ядвиги. Дама в черном передала горничной визитную карточку и попросила пани Липко-Несвицкую уделить ей немного времени. Бабушка приказала проводить гостью в кабинет. Вскоре горничная отнесла туда поднос с кофе. Разговор двух дам за закрытой дверью кабинета был долгим. Марта на что-то отвлеклась и даже не заметила, как гостья ушла. Заглянув в кабинет часа через полтора, Марта увидела, что бабушка одна, чрезвычайно расстроенная, сидит у стола.
— Какой негодяй, какой негодяй, — шептала старая пани, сжимая виски руками.
— Кто, бабушка?
— Твой отец! Матерь Божия, как мне плохо. Марта, проводи меня в мою спальню и позови ко мне Агнешку.
Марта крикнула горничную Агнешку, расторопную конопатую девушку. Вдвоем они отвели бабушку в ее комнату и уложили в постель. Речь пани Ядвиги становилась все более бессвязной, понятно было только, что она узнала про Федора Багрова нечто ужасное, и узнала, скорее всего, от дамы в черной вуали. Скоро у бабушки начался бред. Марта послала за доктором Кшиштофовичем, но его не оказалось дома, и Агнешке пришлось бегать по всему городу в поисках врача. Бабушка металась в жару, и Марта не знала, что делать. Она ставила на лоб пани Ядвиги холодные компрессы с уксусной водой и молилась, чтобы доктор пришел скорее. Когда пан Кшиштофович наконец появился, бабушка была уже без сознания. Доктор стал осматривать пани Ядвигу, хмыкая и бормоча себе в усы какие-то невнятные латинские слова. Потом он отправил Агнешку за доктором Кисьлевским и доктором Кривоустым. Марте он что-то объяснял, она разобрала только слово «консилиум».
Когда доктора приехали, Марту попросили выйти из комнаты. Совершенно обессилев, она уселась прямо на пол под дверью бабушкиной спальни. Тут ее обнаружила Агнешка, пробегавшая мимо с кувшином горячей воды. Оставив воду докторам, девушка вернулась к Марте и отвела ее на диван.
— Агнися, как там? — шепотом спросила Марта, кивнув в сторону комнаты пани Ядвиги.
Агнешка тяжело вздохнула.
— Плохо, барышня, врать не буду. Но Господь милостив, он не допустит, — горничная торопливо перекрестилась. — Молитесь, панна Марта, молитесь. Может, ваша молитва дойдет. И позвольте мне за ксендзом сбегать, вдруг все-таки соборовать придется…
Марте хотелось помолиться перед образом Ченстоховской Божьей Матери, но икона с прикрепленным к ней серебряным сердечком висела в спальне бабушки. Вспомнилось, как бабушка возила свою двенадцатилетнюю внучку в Ченстохов, в католический монастырь Ясна Гура, где хранилась чудотворная икона.
Монастырь, похожий на средневековый замок с крепостными укреплениями, стоял на высоком зеленом холме. В монастырских стенах торчали ржавые пушечные ядра, напоминавшие о каких-то давних войнах и осадах.