Визит

Голунова Светлана

– Я пойду, ещё встретимся.

Поспешил покинуть это место.

С усталостью опустившись на землю девушка с укоризной посмотрела на кота. Юм важно надувшись, гордо выпятив грудь, заявил:

– Как я его! Будет знать, как лгать при мне! Светик, ты убедилась, что ему ты не очень то и нужна?

Он выжидающе уставился на девушку. Она сидела на земле, перебирая пальцами листья. С трудом, оторвав глаза от рук, перевела на Юма.

–

Оставь меня одну, - попросила она Юма глубоко вздохнув.

Юм, молча и деликатно исчез. В ту же секунду девушка почувствовала, как перстень ослабил захват и теперь свободно надет на пальце, быстро сорвав его, зажала в кулаке, затем резко поднялась. Размахнувшись, зашвырнула перстень в кусты, но звук удара, который должен был последовать за этим, так и не достиг ее ушей. Перстень растворился в воздухе, не коснувшись земли. Оглянувшись вокруг, медленно направилась к дому, делая паузу на каждой ступеньке, поднялась на площадку перед дверьми, и оседлала одного из мраморных зверей, стоявших по обе стороны лестницы. Скрестив руки на высеченной гриве и положив на них подбородок, Светлана устремила взгляд на дорогу, где нет - нет, да мелькнет разноцветной молнией какой-нибудь автомобиль.

– «Грусть-тоска меня съедает», - прогнусавил знакомый голос за спиной, цитируя Пушкина описывая настроение девушки.

Не поднимая голову не оглядываясь, она ответила:

– Вы правы.

– Как всегда прав, - подчеркнул за спиной все тот же голос.

– Может быть, - неопределенно ответила девушка, не меняя позы.

Воцарилась тишина. Через минуту, Светлана спросила того, кто находился за спиной, не зная, там ли он ещё:

– Почему полицейские так быстро покинули дом? Вы их в чем-то убедили? Успокоили?

– А что им искать, в пустом особняке?
– отозвался голос.
– Многолетняя пыль. И никаких следов.

– Они наведут справки - возразила девушка, не отводя глаз с дальней дороги.
– Они ещё приедут сюда.

– Возможно, - согласился с ней голос.
– Интересное зрелище “мы” тогда увидим.

Несколько минут молчания. Светлана обернулась.

– Амон, брат Текса Дэвид, отчего он не заслужил Свет? Он же ребенок.

Демон, стоявший в открытых дверях, засунув за пояс пальцы, цокнул языком на ее вопрос. Он не спешил с ответом, разглядывая растущие неподалеку деревья и кусты. Светлана уже решила, что не услышит ответа, когда, переведя, взгляд на девушку, он сказал:

– Есть штаты в Америке, где наказание за преступления - смертная казнь. Ты это знаешь?

– Да, - соглашаясь, кивнула девушка, недоумевая, в чем заключается ответ Амона.

Но он продолжил:

– Но есть штат. Где электрический стул или газовую камеру вполне могут присудить и ребенку. Как говориться, каждый получит сполна. Видишь, даже для людей возраст

преступника играет не такую уж и значимую роль. А что говорить, о судьях в масштабах вселенной? Беспристрастных и неподкупных?

– Разве Дэвид – убийца?
– Удивленно вскинула глаза девушка.

– Он виновник смерти своего деда, деда Текса. Но, это не одна его вина. А поправить ошибки он не успел, автокатастрофа унесла как жизнь деда, так и его. Дальше их пути разминулись, судьи суровы. Но, он еще получит шанс, впереди его ждет новое рождение, может Дэвид ещё возвысится духовно?
– последнюю фразу Амон произнес, презрительно скривив губы, вероятно, он сомневался или не одобрял реинкарнации.

– Если не возвысится?
– используя термин Амона, полюбопытствовала девушка.

– Тогда он навеки останется в царстве моего Хозяина, - пожал плечами Амон.

– Кто взял на себя такую обязанность судить людей. Кто выше Дорна и создателя, имеющий право "сортировать"?

– Судьи-то как такового-то и нет. Сам человек себе судья. Порочная душа стремиться к материи, к земле. Чистая и светлая в небеса. Впрочем, последняя может по собственному желанию опуститься в царство Ночи. Сохраняя при этом свою непорочность. Дальше Дорн поступает с ними как сочтет нужным.

Амон замолчал. Насторожившись, пристально всмотрелся в заросли кустов. Повернулся к Светлане;

– К нам гости, - сообщив, он немного прищурившись.
– Поистине, сегодня день посещений!
– обращаясь к кустам, громко сказал: - Подойди, не бойся, мы выслушаем тебя.

Ветки кустов неслышно раздвинулись, и оттуда бесшумно вышел маленький, столетний старичок. Не поднимая головы, он крадучись, раболепно приблизился к ступеням дома. Девушка вгляделась в странного человека.

Чем-то, он был ей неприятен. Может быть, из-за того, что его седые волосы были всклокочены и торчали в разные стороны, спускаясь по шее и исчезая на спине под одеждой, густой серебристой волной. Такая же серебристая волна шла по рукам, заканчиваясь на пальцах с длинными острыми ногтями. Светлане еще никогда не приходилось видеть человека с таким волосяным покровом. Похоже, волосы росли даже на ладонях. Одетый в серые оборванные одежды, старик казался нищим, не имеющим крыши над головой. Стоптанные грязные башмаки без носок, оттуда торчали голые ступни со скрюченными пальцами, на которых тоже серебрился густой волос, добавляя неприглядный вид этому человеку.

Он поднял голову. Девушка вздрогнула. Белые, затянутые бельмом глаза уставились на дьявола, стоявшего в дверях. Каким-то образом старик видел и совсем неплохо, если не сказать отлично. Бельмо, таившее за собой зрачок, позволяло, тем не менее, ему все обозревать. Снова опустив голову, старик низким глухим голосом что-то пробормотал.

Амон с надменностью ответил ему на том же языке, обернулся к девушке:

– Я думаю, тебе еще не приходилось видеть волкодлака, - сказал он и, указав рукой на седого старика, добавил: - Вот он, тебе собственной персоной.