Визитер
Шрифт:
— Ну что, теперь надо выяснить два вопроса. Во-первых, зачем Соколенко пожаловал в Петербург, да еще в нашей реальности. А во-вторых, надолго ли теперь растянется наша спокойная жизнь? — Высокий седоватый человек, похожий на отставного военного, испытующе поглядел на своих собеседников. Присутствовал расширенный триумвират, как назвал это собрание Эйно — то есть, сам глава Темных, Воронов из центра общественных связей, тот самый «настоящий полковник» по фамилии Ольховский, и миловидная женщина восточной внешности. Она руководила
— А насколько мы уверены, что это именно Соколенко? — спросила женщина.
— На все сто, — хмуро подтвердил Эйно. — Необходимые опросы были уже проведены. В ГУВД, среди врачей проводивших вскрытие. Это он, никаких сомнений.
— Опрос проводился по методике? — на всякий случай уточнила дама.
— Разумеется, — кивнул Эйно. — С частичной амнезией, как положено. К чему нам светиться?
— Понятно, — коротко сообщил Ольховский. — Тогда уж расскажите, что еще выяснили?
— Да уж выяснили. Это ГУВД у нас не могло докопаться, кто там в Волковке утонул. В общем, так: приехал он сюда прошлой осенью.
— Приехал? — брови Ольховского взметнулись вверх.
— Может быть, прибыл из Запределья, — дополнил Воронов. — Билетов мы не видели. Снимал жилье.
— Квартиру осмотрели?
— Конечно. Ничего интересного, полный голяк. Да, не очень большая сумма в рублях, чуть побольше — в евро. Ни оружия, ни единого магического артефакта. И вот что — жизнь вел довольно замкнутую, вообще мало с кем контактировал.
— Откуда известно? — спросил лидер Светлых.
— От квартирной хозяйки, прежде всего.
— Ну, уж не может быть, чтоб со своими не контачил, — усмехнулся Воронов.
— Все может… — проговорила женщина. — Что-то же его заставило в Волковке утопиться.
— Уж не думаю, что сам он утопился. — Ольховский еле заметно улыбнулся. — В то, что совесть его замучила — и подавно не поверю. А вот то, что С.В.А .пока никак себя не проявляет — это странно. Пора бы.
— Говорите, он здесь с прошлой осени? — спросила женщина. — Не значит ли это, что он был как-то задействован в истории с «Морийским Гоблином»?
— Вряд ли. — Эйно покачал головой. — Здесь могло быть другое. Посредник был тогда застрелен.
— Вашими, Эйно, людьми. — В голосе Ольховского послышалась едва заметная нотка торжества.
— По необходимости, — быстро парировал Эйно. — Другого выхода не было.
— Выход есть всегда, — возразил Ольховский. — Ниточку хорошо оборвали, хотя искали совсем не посредника. Надеюсь, вольноотпущенник-контрабандист был с вами откровенен? Кстати, с ним можно связаться?
— Можно. — Эйно сохранял спокойствие. — Только нового ничего мы от Кари не узнаем. Я сильно опасаюсь, что Соколенко ему знаком не был.
— Может быть, может быть. — Ольховский задумчиво повертел в руке карандаш.
Речь шла все о том же событии минувшей осени, когда дело могло кончиться очень большими неприятностями. Существо, лишь внешне похожее на человека, обнаружилось здесь, в Петербурге. И это было далеко не самое страшное. Если бы ему позволили окрепнуть,
В процессе охоты, закончившейся стрельбой в клубе «Морийский Гоблин», выяснилась и еще одна интересная подробность — о существовании мира Запределья знал кто-то из здешних, из тех, кем неплохо бы заняться компетентным органам. Возможно, не только торговцы наркотиками, но и террористы. Посредника пришлось застрелить в том же клубе, хотя «допросить» его все же сумели — на то и существует некромантия. Но цепочка, протянувшаяся от южанина-посредника, как-то странно оборвалась.
Во всем этом был только один плюс — сами террористы или кто там еще по Запределью разгуливать не могли, им требовались проводники. Большинству магов из С.В.А. — к счастью, тоже. А значит, наполеоновские планы насчет безопасной транспортировки наркотиков и оружия через Предел пока так и оставались планами.
— Знаете, что я предложил бы, — сказал Эйно. — Прежде всего — тебе, Саша, — обернулся он к Воронову. Надо просмотреть все загадочные и экзотические случаи самоубийств по сводкам ГУВД. Пожалуй, так будет недолго и на истину набрести.
— Уже делается, — кивнул Воронов. — Послезавтра — доложим.
— Тогда — объявляем тревогу, якобы учебную, пускай ваши люди поменьше гуляют поодиночке. И носом землю роем. Ведь для какой-то надобности он сюда прибыл.
— Пока только одно предположение — чего-то не поделил со С.В.А., — пожал плечами Эйно. — Да, придется держать в полной готовности все наши выходы через Предел.
— Ну, это уж как положено по тревоге. — Ольховский явно считал, что совещание уже закончено.
Когда Эйно спускался по лестнице, на его губах играла едва заметная улыбка. Сейчас никто не смог бы назвать его «смурным». Кажется, неприятности готовы были вот-вот разразиться. А это пожалуй, все же лучше, чем полный штиль пополам с неизвестностью.
Оля думала, что ее жизнь должна каким-то образом перемениться после того, что ей удалось услышать и узнать. В конце концов, объявление тревоги — дело серьезное.
Но ничего особенного не последовало. Ей было велено явиться в центр общественных связей, как накануне. Ее познакомили с народом (оказалось, что в центре работают и Светлые, и Темные, но при этом все каким-то образом сумели сдружиться, и никаких трений не возникало вообще). А потом Алекс — да, теперь его можно было вот так запросто именовать, — предложил ей очередное задание.
Оно было вовсе не связано с беготней и репортерской работой. Как раз наоборот — нужно было долго и вдумчиво сидеть за компьютером.
Кстати, если господина Воронова можно было именовать теперь Алексом, то про свой неожиданный переход на «ты» он предпочитал не вспоминать. Пускай Оля справилась с заданием и принесла интересную и даже весьма, новость, — но все же девушка оставалась пока что стажером.
— Я только одного понять не могу, — честно сказала она Воронову. Тот слегка удивленно поднял на нее глаза. — А при чем здесь магические искусства?