Визитер
Шрифт:
Эта тварь поработала и в Москве, и на юге — и лишь теперь решила, что холодный и недоверчивый Петербург тоже созрел для «оживлений».
Что ж, на сей раз предупреждение придется продублировать. Одно уже сделано — отличная красивая надпись на стене, спасибо Эрис, недаром она деньги получает. Надпись номер два придется сделать за кулисами того самого ДК, где будет сегодня вечером выступать господин экстрасенс.
Убийца еще раз вгляделся в портрет «исцелителя». На него глянул наглый человек, для которого переступить через труп или чьи-то страдания — сущий пустяк. Что ж,
Он отложил портрет и задумался. Откуда в России, стране достаточно образованных людей, взялось столько именно подобной дряни? Мошенники, прихватизаторы разных мастей — с ними все более или менее понятно. Но вот «экстрасенсы»…
А ведь все понятно и с ними! В 60-е самый темный деревенский мужик повертел бы пальцем у виска да выругался бы нецензурно, если бы услышал про «заряженную воду» или про «опыты» Склепова. Про какого-нибудь студента-физика и говорить не приходится.
А сейчас в сектах этой дряни множество людей с высшим образованием. Верят, на собрания бегают, квартиры продают, если «гуру» приказал!
Просто в начале 70-х случилось нечто, что сделало науку беззубой. Много всего творилось — массовые выезды «доцентов с кандидатами» на картошку, например. Зачем, разве стране это было так уж нужно? Нет, конечно — просто людям науки указывали их место.
В науке шла битва за звания, а не за знания. Порой звания получали на пустом месте, безо всяких открытий — зато с великим множеством интриг.
Яблони на Марсе так и не зацвели, лекарство от рака не создали. Так что очень скоро многие решили — ничего эта наука решить не способна. Мало того — эти ученые настоящих целителей не желают признавать!
А слушки о «настоящих целителях» циркулировали все успешнее: с кухонь — в очереди и институтские курилки, а далее — везде. «А вы знаете, она всех старцев из политбюро лечила… Просто они это от народа скрывают…» «А на самом деле он использует методы филиппинских хирургов — ну, знаете, операции без скальпеля и без наркоза! Да, они рак умеют лечить на любой стадии!.. Только от нас это скрывают!»
Слухи были разными, а припев — одинаковым. Ведь до чего ж обидно, когда от тебя, честного трудяги, какие-то гады «наверху» что-то скрывают! И если бы военные тайны — еще куда ни шло. Но вещи, которые помогут просто сохранять здоровье или победить неизлечимую болезнь!
А потом грянул Чернобыль — и над наукой стало можно издеваться как угодно! Вот тут и повылезли изо всех щелей сектанты, потомственные колдуны и специалисты по заряжаниям воды. Для них настало золотое время. Для их дирижеров из С.В.А. — тоже.
Ну, а теперь дошло до «инкарнации Христа» и оживителя мертвых. Что ж, посмотрим, сумеет ли он оживить сам себя, когда жареный петух возьмет да и клюнет мерзавца куда следует!
Человек захлопнул досье. Что ж, к этому он начал готовиться очень долго — с тех пор, как узнал, что Склепов наконец-то решил почтить Петербург своими лекциями и семинарами. Что ж, придется посидеть на этом собрании — игра того стоит.
…Он вышел из дома, не торопясь подошел к своей машине, открыл дверцу, уселся за руль. Потом не торопясь закурил сигарету, —
Наконец, полностью совладав с собой, он включил зажигание.
Автомобиль неспешно двинулся по направлению к центру, к Лиговке. Охота на жирную крысу, прикормленную С.В.А., началась.
Почему-то Петр Григорьевич Склепов нервничал с самого утра. Причина казалась ему совершенно неясной.
Вроде бы, все было договорено. Вроде бы, схема действий давным-давно отработана и в провинциальных городах, и даже в первопрестольной. И полный зал гарантирован, хотя особой рекламы решено не давать.
Может, все это связано с его коммерческим партнером, которого, как он выяснил, убили здесь, в Петербурге. Убили совершенно по-дурацки — какой-то бомж швырнул бутылку с кислотой. И случилось это, что характерно, в самом центре города, неподалеку от шикарной гостиницы.
Бомжа, конечно, не нашли. Вроде бы удалось выяснить, что кислота оказалась какой-то странной. Почему-то это больше всего тревожило Петра Григорьевича.
К тому же, теперь сорвалось одно очень выгодное и необходимое предприятие. Ведь заработать деньги на этих самых «бессмертниках» — дело нехитрое, нужно их выгодно вложить. Для этого существовал серьезный механизм. И теперь, из-за глупой и случайно гибели представителя фонда механизм дал сбой. К счастью, очень небольшой сбой.
Пугало Петра Григорьевича и другое. Питер — город недоверчивый. Москва не верит только слезам. Петербург не верит без проверки ничему. Правда, времена изменились, теперь и здесь много тех, кого Петр Григорьевич и верхушка его организации называли между собой «мясом». Но все же в зале могли оказаться и противники. Поэтому приходилось особенно хорошо поработать и над домашними заготовками, и над имиджем.
Склепов надолго задумался, что ему следует надеть. Обычно он выходил на сцену в строгом деловом костюме, но здесь, опять же, этот номер мог не прокатить. Может быть, остановиться на темном свитере и джинсах?
Поиграть, так сказать, в демократизм? Хотя, нет, и это — неверный ход.
В дверь постучали.
— Войдите, — проговорил Склепов. Чужие здесь обычно не ходили. По крайней мере, такое условие он поставил дирекции дворца культуры.
В дверях возник один из «учеников» — точнее, ассистентов.
— Петр Григорьевич, какую запись ставим?
Вообще-то, Склепов требовал, чтобы помощники называли его «учителем» — но это на людях. Сейчас можно было не чиниться.
А вот насчет видео с показаниями «бессмертников» или «живых мертвецов» — это серьезно.
— Третью, — после некоторого раздумья сказал Склепов.
— Без спецэффектов? — удивленно спросил помощник.
— Именно, — твердо проговорил Петр Григорьевич. — Здесь они не прокатят.
Помощник развел руками — мол, хозяин — барин, — после чего удалился, оставив «гуру» пребывать в медитации.