Визитер
Шрифт:
— Да, Петр Григорьич, все верно, хотя сейчас май, а Щербаков пел про Новый год. А жаль, нет, в самом деле, жаль, это стало бы последним мастерским штрихом, — перебила тварь саму себя. — Вот мы, кстати, и дошли. До аптеки. Теперь — ваш выход, Петр Григорьевич. А я постою в сторонке, погляжу на происходящее.
И вновь в какую-то неуловимую долю мгновения мир изменился. Порядком потрепанный «гуру» оказался на Невском, а петля, сдавливающая шею, куда-то подевалась. Но незнакомец был здесь, никуда он не делся — просто приобрел обычный
— Все равно вам ничего не поможет, — проговорил он. — Вы имеете право кричать, звать на помощь, бежать, сопротивляться. Имеете право не воспользоваться вашими правами. Даже имеете право воскреснуть — видите, насколько я гуманен! Идите, вас ждут великие дела.
И столь же послушно, как будто его шею вновь сдавила петля, Петр Григорьевич двинулся к аптеке, стоявшей тут же, рядом. Он еще не знал, что должен сделать. Он ничего не мог понять — до того самого момента, как оказался перед окошечком кассирши.
Склепов медленно протянул руку к карману и в одно мгновение достал оттуда продолговатый металлический предмет (позднее следствие установило, что это была зажигалка).
Предмет он направил на аптекаршу, у которой от ужаса подкосились ноги.
— Не дергайся! — рявкнул Склепов.
Аптекарша и не собиралась дергаться, она всего лишь протянула руки к кассе, пытаясь осторожными и плавными движениями достать оттуда выручку.
— Нах мне твои деньги! — рычал «гуру». — Градусники сюда! Живо! И марганцовку!
Растерявшаяся женщина даже не сразу поняла, что от нее требуется, так что приказ пришлось повторять.
— Всем — ни с места! Она — на прицеле! — заорал Склепов на посетителей, среди которых оказалось и несколько журналистов. — А ты — живей, сука! Шевелись!
Он продолжал перечислять самые ядовитые лекарства.
Аптекарша дрожащими руками передала грабителю пару десятков градусников, какие-то пузырьки. И упала в обморок, когда поняла, что он собирается делать дальше.
Склепов, грозя пистолетом, развернулся вполоборота, проорав:
— Всем — стоять!
А потом откусил от одного из градусников ртутный столбик. За первым градусником последовал второй, третий. Он открывал зубами пузырьки и проглатывал содержимое.
— Все равно я воскресну! — весело орал Склепов, плюясь кровью. — Я — мессия!
На самом деле было Петру Григорьевичу совсем невесело. Он прекрасно понимал, что делается. Осколки болезненно вонзались в язык, десны, в гортань, по пищеводу стекало в желудок что-то холодное, скользкое и тяжелое. Что именно — о том лучше было даже не думать.
На улице заорала милицейская сирена, но Склепову сейчас было совершенно все равно. Он тупо переводил свой «пистолет» с одного посетителя на другого, и продолжал пожирать градусники и лекарства — все, что притащила насмерть перепуганная аптекарша.
Он еще что-то орал — уже совершенно нечленораздельное. Потом рухнул на пол. Зажигалка выпала из его руки.
Последнее, что
чанием и воем. И все же стражу порядка показалось, что они сложились в слова: «А вдруг я не воскресну…»
Петр Григорьевич даже в тот момент еще понимал происходящее. И прекрасно знал — никакого «вдруг» больше для него не будет.
Медицина оказалась бессильной. «Ученики» устроили несколько разборок из-за наследства Склепова. Сектанты разбежались, оплакивая свои сбережения.
Глава 22
В тревожном ожидании
Санкт-Петербург,
май 2010 года
— Ну, вот теперь можно и тревогу объявить, — мрачно сказал Эйно в столовой на следующее утро. — Новость по телевизору уже слышали?
И он коротко пересказал небольшое сообщение о происшествии в одной из центральных аптек.
— Знал я об этом типе, и был он кем угодно, только не психом, — уверенно заявил глава Темных. — Поздоровее нас всех…
— Разве из-за какого-то мошенника «Воины Армагеддона» начнут войну? — с сомнением протянул Эд.
— Не «какого-то», а особо крупного мошенника. Во– вторых, по телевизору помянули о некоей надписи за кулисами дворца культуры. Догадываетесь, что было за сообщение?
Оля вздрогнула. Значит, пока она вчера ходила по ложному следу и «допрашивала» Эрис, убийца прикончил кого-то еще. Мошенника и, вероятно, большого гада — больше ничего о Склепове она не знала. Но если убийца казнит отпетых мерзавцев, почему он покушался на Андрея?
А что с ним сделали? — спросила девушка.
О, это вопрос любопытный, — улыбнулся Эйно. — Пожалуй, Склепов очень этого заслужил. Да сама посмотришь, в Интернете фотографии выложили — мерзкого вида мужик с градусниками в зубах. Думаешь, «желтая пресса» и блогеры там просто так оказались? Это только на сайте сказано, что случайно. Уверен, что наш убийца и о них позаботился. Ладно, что серьезных изданий и телевидения не было.
— А зачем? — Настя отпила кофе. — Ему что, нужна была огласка?
— Видимо, нужна. Возможно, решил напутать остальных собратьев Склепова — мол, глядите, как в Петербурге управляются с мошенниками, только попробуйте сюда сунуться! А может, есть и другая цель — восстановить против нас весь С.В.А. Пока он действует отдельными стаями — но только пока.
— А что наша подопечная? — спросила Оля. — Ну, которая с апельсинами. •
— Ах, ЭТА! Свинья с апельсинами! — Настя только поморщилась. — Знаешь, сегодня, кажется, уже можно будет сделать ей промывку памяти и отправить на все четыре стороны. Достала, честно говоря, своими истериками. То ей глянцевых журналов надо, то помаду не такую, а этакую. Объясняешь ей, что задержание — для ее же пользы, так и понимать того не хочет!