Визиты в СССР
Шрифт:
Первые минуты вспоминали о коллегах с завода, посмеивались кое над кем, сходились в замечаниях, единодушно считая прошлое глупым и забавным. Перед Кукарским то и дело восставали давние картины: как они с Колькой курят на лестнице и собираются после работы пойти в пивнушку; как Колька смотрит в перекурах порноролики или играет в игрушки, и он, Дима, просит все это перекачать на свой компьютер в другом кабинете — по внутренней сети. Пошлые какие-то воспоминания, — но, пожалуй, лучшие моменты из скучного и туманного
Потом, после третьей рюмки, Колька начал пространно отвечать на вопрос, чем занимается сейчас.
— Да, понимаешь, как бы тебе это сказать… Короче, все люди у нас делятся на два типа. Одни пашут с утра до ночи, а другие… В общем, Диман, мы же все от денег зависим, от бабла. Вот есть у тебя дармовой приток бабла, и ты можешь не зависеть от какой-нибудь психованной бабы начальницы, ты можешь не заставлять себя вставать в восемь утра и бегать, выжимая пот, по городу, по объектам.
Чертов Колян глядел в самую точку, он как будто почуял всю подноготную Кукарского. Чистая случайность, решил Димка!
— А коли нету источника, то тогда ты будешь бегать и трястись в мыле, или в офисе штаны протирать, — завершил мысль Колька.
— А у тебя, значит, есть? — почему-то усмехнулся Димка.
— Да ты не грузись! Видишь ли… Ну да, деньги текут ко мне сами, — Герасименко туманными глазами посмотрел куда-то вбок.
— Интересно, как это? С неба, что ли, они валятся? — снова усмехнулся Димка.
— Да понимаешь, Димыч, — доверительно сказал человек из прошлого, чуть наклонившись вперед, — вся наша бытовуха, это просто потоки денег, туда-сюда. Одни берут, другие отдают.
Туманно как-то изъяснялся товарищ. Герасименко любил умничать, Димка помнил, что эта черта в Коле активно проявлялась и раньше.
— Вот ты пашешь в этом своем «Мастерке», — продолжил Коля, — зарплату, наверно, хорошую получаешь. Не меньше тыщи баксов, да?
Тут он поглядел на собеседника с легкой издевкой, но Кукарский этого не заметил.
— Ну, допустим, — ответил Дима.
— Во-от, — растянул Герасименко. — А на самом деле ты раб!
И визави помолчал, изучая произведенный эффект. Димка поморгал.
— Что ты имеешь в виду? — мягко спросил он.
— Ты раб какого-то олигарха, который владеет сетью «Мастерок». И многие кругом рабы, того или другого хозяина. Вы растрачиваете свою жизнь на работе. А хозяин дает вам мизерные подачки. Чтоб вы могли двадцать лет рассчитываться за бетонную коробку, а значит, двадцать лет не соскочите с его крючка, не оформите вольную. У тебя ипотека есть?
Димка вздохнул — опять Герасименко в точку попал!
— Ну, допустим, есть.
— Во-от!
— А тебе что, еще и квартира свалилась? — уже недовольно произнес Димка.
— Давай лучше выпьем, — Коля разлил из приятно запотевшего графина с ледяной горючкой.
Водка
— Хата мне от покойных родичей досталась. Но дело не в этом.
— А в чем же? — жуя, спросил Дима.
— Дело в том, что я очень ценю свободу. Личную свободу человека. Вот пойдем ко мне в гости, я тебе расскажу, как деньги ко мне приходят.
— Пойдем! — легко согласился Кукарский.
— Отлично, щас допьем и пойдем, — Коля снова потянулся к графину.
— А далеко? — на всякий случай спросил Димка.
— Не, тут рядом. Я ведь чего в «Мастерок» и зашел: лампочку купить.
По дороге Герасименко опять начал умничать (они шли, довольные и поддатые, навстречу яркому майскому солнцу, и немного щурились).
— Ты любишь так наблюдать за людьми, когда идешь? — спросил почему-то Колька.
— Как наблюдать? — покосился на него Кукарский.
— Ну, просто разглядывать прохожих.
— Не знаю, — Дима на ходу пожал плечами. — Нет, наверное.
— А мне нравится. Смотри, какие самодовольные рожи.
— Думаешь? Это почему?
— Ну как же? У всех одно и то же. Новая русская идея поглотила их.
«Вот и началось очередное умничанье», — насмешливо подумал Кукарский.
— Что еще за новая русская идея? — осторожно поинтересовался он.
— А все очень просто: бабла и зрелищ! Два слова! Русского обывателя беспокоят нынче только две вещи, где растут деньги, и что показывает зомбоящик. Или ютуб.
— Нет, Коля, ты не прав, — замедляя ход, возразил Кукарский. — Нельзя же судить о людях так однобоко. И потом, многие любят свою работу! Просто она им нравится, понимаешь? Ты не допускал мысли, что работа может быть наркотиком?
— Ага, ты еще скажи: любят свою страну! — усмехнулся Колька, покосившись на спутника, и тоже слегка затормозившись. — Если хочешь знать, вся наша жизнь состоит из наркоты. Но одни наркотики убивают человека, а другие нет. Опять же, если не злоупотреблять. Вот та же водка, или кофе, или секс, а может, плавание на лодке по свету. Да что угодно! Чем угодно можно заменить работу!
— Вот именно: если не работать, можно деградировать от убивающей наркоты, — не унимался Димка.
— Ну, честное слово, Димыч, ты как ребенок! — усмехнулся Коля, тронув спутника за плечо. — Ведь только дурак деградирует с баблом. А умный найдет, чем заняться. Он всегда потратит деньги с толком — на обустройство жилья, на творческие эксперименты, на красивых баб, наконец!
Колька жил в девятиэтажной «свечке» совдеповской постройки, на углу при пересечении двух улиц. На лифте поднялись на восьмой, руки оттягивала бутылка «Путинки» и батарея пивных банок.