Вкус блаженства

Джеймс Элоиза

Джози понравилось, как это прозвучало.

– О, такое решение вопроса не приходило мне в голову. – Гризелда надолго задумалась.

– В самом деле, – сказала Тесс с журчащим смехом, – мы с сестрами использовали корректные способы улучшения ситуации. Вот и у Джози теперь много поклонников.

– Да, но они очень старые, – нетерпеливо возразила Джози.

Сильви подняла бровь.

– Дорогая, молодые люди все, как один, ужасно скучны. Думаю, вы не осознаете, на какую жертву пошла Гризелда, согласившись на флирт с человеком, которому еще нет тридцати. Раз у них нет опыта,

им и сказать нечего.

– Дарлингтону всегда есть что сказать; у него большой запас острот, – заметила Тесс.

– Но непохоже, чтобы он совершал много ошибок, тогда как именно ошибки и делают человека интересным.

– А Мейн совершал ошибки? – Джози внезапно почувствовала любопытство.

Гризелда рассмеялась, но Сильви ответила с полной серьезностью:

– Вне всякого сомнения. У него вид человека, по ошибке побывавшего в слишком многих чужих постелях, – это раз. Он слишком ценит разнообразие – это два. Когда Мейн станет моим мужем, я буду требовать от него большей осмотрительности.

– То есть вы хотите сказать, что он... что он станет продолжать... – Джози замолчала. В конце концов, существовали определенные пределы, переходить которые молодой незамужней женщине не полагалось.

– О, вне всякого сомнения, – беззаботно ответила Сильви, продолжая обмахиваться веером. – Хотя, должна сказать, сейчас он вошел в роль сентиментального скромника, и исполняет ее с удовольствием.

– Вчера Мейн сказал мне, что просто купается в любви к вам, – заметила Гризелда.

– Прелестно, – отозвалась Сильви с чуждой сентиментальности живостью. – Полагаю, это временный прилив чувствительности и скоро он иссякнет. Так случается всегда. Поскольку Мейн наполовину француз, позже его чувствительность перейдет в здоровый цинизм. Кстати, я нахожу циничных мужчин интересными. А вы?

– На самом деле это вам следовало бы завести флирт с Дарлингтоном, – усмехнулась Гризелда и тут же торопливо добавила: – Разумеется, если бы вы не были обручены с моим братом.

– Увы, по этой причине я и не могу прийти на помощь Джозефине. Как вы думаете, милая Гризелда, сколько времени это займет? Я полагаю, не более недели.

В глазах Гризелды зажегся огонек, свидетельствовавший о том, что она испытывает некоторое желание посоперничать со своей будущей красавицей невесткой.

– Я не стану откладывать и сейчас же возьмусь за дело, – решительно сказала она, после чего поднялась со стула и оглядела в зеркале свое платье, которое, после некоторых ловких манипуляций, внезапно предоставило возможность созерцать большую часть ее груди.

– Блестящая мысль, – одобрила Сильви. Гризелда порывисто повернулась и поцеловала ее.

– Вы – само очарование, – улыбнулась она. – Кстати, я нуждаюсь в совете. Как мне к нему подойти? При настоящем положении дел Дарлингтон едва ли окажется поблизости от меня.

Глаза Тесс загорелись энтузиазмом.

– Мой муж вас познакомит.

– Это будет уж слишком нарочито, – возразила Гризелда.

– Я прочла много романов, в которых молодые женщины роняют разные предметы туалета, привлекая таким образом внимание стоящих поблизости джентльменов, – сообщила Джози. – Самое легкое –

уронить веер.

– Ах нет, не хочу ронять веер. – Лицо Гризелда приняло обеспокоенное выражение. – Это мой любимый, и мне не хотелось бы, чтобы он сломался.

– Иногда следует идти на жертвы, – попыталась убедить ее Сильви. – Особенно ради доброго дела.

– В таком случае, – Гризелда хихикнула, – я лучше уроню ваш веер, а в конце вечера вы вернете мне мой.

Однако Сильви явно не собиралась отдавать свой веер: он был такого же нежно-розового цвета, как и ее платье, да к тому же расшит мелким жемчугом.

– Вы уверены, что не хотите потерять туфельку? – чуть подумав, спросила она. – На вас потрясающие туфли, Гризелда, и в этот момент вы сможете показать часть лодыжки. Мужчины теряют голову, когда дело касается лодыжек.

– Неужели это правда? – насторожилась Джози. Сильви, похоже, могла ответить на любой вопрос, а так как лодыжки Джози были превосходны, она часто гадала, не стоит ли показывать их почаще.

– Женские лодыжки, если они изящны и красивой формы, всегда вызывают восхищение мужчин, – пояснила Сильви. – Видите, Джози, дорогая, я ношу укороченные юбки, и это, конечно, неспроста.

– Мне требуются юбки подлиннее, чтобы уравновесить бедра, – посетовала Джози.

– Наверняка это сказала тебе мадам Бадо! – простонала Тесс.

– А разве она не права? – упорствовала Джози.

– Мадам Бадо делает потрясающие туалеты, – признала Сильви миролюбиво. – У меня есть изумительная ротонда ее работы, но я не вполне уверена в том, что полностью согласна с ее идеями относительно ваших туалетов, Джози.

– Это же и я неустанно повторяю! – воскликнула Гризелда.

Джози снова застонала, но уже про себя. Похоже, дамы задались целью возобновить баталию, разыгрывавшуюся с того самого первого раза, когда Имоджин повезла ее к своей модистке мадам Бадо.

– Все дело в моей фигуре, – приступила она к уже привычным объяснениям. – Без корсетов мадам Бадо я расплываюсь во все стороны как квашня.

Даже теперь Джози ощущала успокоительное прикосновение китового уса, обвивавшего ее тело и державшего избыток плоти в узде. Конечно, носить корсет было неудобно и по временам она чувствовала себя в нем деревянной марионеткой, особенно во время танцев, но...

– Фигура тут ни при чем, – уверенно заявила Гризелда, обращаясь к Сильви. – Джози убеждена, что ей следует постоянно носить это адское сооружение, изготовленное мадам Бадо, однако, как вы видите, она в нем даже сидит с трудом.

К облегчению Джози, Сильви и не подумала поддерживать Гризелду.

– Я полагаю, Джози находит эту часть туалета вполне приемлемой.

– Верно, – согласилась Джози с энтузиазмом. – Я всегда надеваю корсет, когда появляюсь в обществе. Можете себе представить, что будет, если я его сниму? Меня перестанут называть Шотландской Колбаской и станут говорить, что я разбухла до состояния пирога с колбаской, вот чего я опасаюсь!

– Не волнуйтесь, дорогая, сплетники скоро потеряют к вам интерес, – попыталась успокоить ее Сильви. – Особенно после того, как Гризелда отвлечет внимание Дарлингтона на себя.