Вкус Евы

Риччи Джас

Алина удивленно распахнула глаза, а я улыбнулся, коснувшись носом её щеки. Тут же обнимает меня сильно, с особенным нажимом, я даже всем весом, не выдержав переизбытка чувств, вдавливаю Алю в матрас.

— Я же тебя раздавлю, — вовремя успеваю сгруппироваться и развернуть нас так, что Аля оказывается вверху, смеется и уже смело целует меня в губы, взяв в тонкие ладошки моё лицо.

— Ты такой большой и красивый, Вов, — сбивчиво шепчет мне в губы и кусает, я едва сдержался, чтобы не взвыть от переизбытка удовольствия, зато

мои руки не знают спокойствия, они скользят по упругим ягодицам, по спине.

— Меня же надолго так не хватит, — хрипло каюсь ей на ухо в тот момент, когда плоский живот Али сильнее вжимается в мой каменный ствол.

Она чувствует мою эрекцию, я это прекрасно знаю, и мне порой кажется, что действует так рьяно специально, чтобы я не затягивал нашу прелюдию, а действовал.

— Уверенна? — брегу её лицо в ладони и слишком пристально смотрю в глаза Али, которые блестят от возбуждения.

— Вов, сделай это мной, пожалуйста.

Аля тянет меня набок, я нависаю над ней, чувствую, как дрожит, но всё равно уверенно разводит ноги. Влажная, даже слишком, я вижу, как блестят гладко выбритые половые губы. Не отказываю себе в удовольствии, огромными ладонями приподнимаю бедра девушки повыше, целую плоский живот, кусаю губами кожу живота, рычу от удовольствия, когда Аля издает стон и пытается вырваться, когда кончик моего языка изучает её клитор.

Безумие! Так можно рехнуться, слишком долго я был один, и теперь эта девчонка вытащила наружу всё моё нерастраченное за долгие месяцы желание.

— Вкусная девочка, — скалюсь, а потом надрывно рычу, видя, разомлевшую от удовольствия девочку.

— Вов, так необычно, — стыдливо прижимает ладошки к лицу, но я против того, чтобы она прятала свои эмоции.

— Смотри мне в глаза, всё время.

Звонко вскрикивает, когда кусаю её за живот, губами втягиваю торчащий сосок и его осторожно кусаю.

— Хочу тебя, — не перестает повторять и тем самым всё больше меня заводит, а я не железный.

— Безумно взаимно, — вжимаю Алю в кровать, непрерывно целую и без лишних сантиментов делаю движение бедрами вперед.

Всхлипнула, задрожала от боли, но я никуда её не отпустил. Пусть привыкает, растягивается под мой размер и знает, каким я бываю жадным и требовательным в сексе.

— Это лишь мгновение, Аль, ты же знаешь, — то ли успокаиваю, то ли вдохновляю, но не суть, я верен в том, что она не пожалеет.

И я ни капельки в ту ночь не пожалел, что рехнулся, сделав Алину своей.

Никогда не любил долго спать, даже в выходные. Но даже сегодня изменил самому себе: проспал. Лежу на кровати, смотрю на часы — почти восемь. Под боком свернулась обнаженная Аля. Её голова уткнулась мне в грудь, а ладошка мирно покоилась на моем колене. И хотел бы сползти пораньше с кровати, но не хочется будить нежное создание, которое полночи не давало мне спать. Удивила меня, при том очень сильно. Мои губы расплываются в самодовольной

улыбке, когда мыслями возвращаюсь к нашему последнему разу. Скромная девочка очень быстро учится, мне нравится её вдохновение.

— Ай, Макс, осторожно, задушишь цветы.

Я не сразу сообразил, что дверь в квартиру распахнулась, а в прихожую ввалились Ева и Раевский.

— Да в целости твои цветы, ты лучше лапу своему медведю не оторви, иначе вспомните об уроках труда. Шить умеешь?

Голос у Макса насмешливый, пытается задеть мою девчонку, но она не лыком шита.

— И не только шить умею, но и вышивать, — мой дорогой. Хочешь проверить?

— Заманчивое предложение, но продемонстрируешь это в спальне, за закрытыми дверями.

— Ты невыносим.

— Тогда не дразни, отставила здесь свою аппетитную задницу и хочет, чтобы здоровый мужчина, в расцвете сил, вот просто так смотрел и не реагировал?

— Раевский, потише! Алька если не выскочила, значит спит. Давай на кухню, готовь кофе, а я разбужу нашу именинницу.

И тут я понимаю, что предстанем мы перед Евой в чем мать родила.

Тяну на нас одеяло повыше, слышу, как сонно мурчит Аля и целует меня грудь.

— Доброе утро, Вов, — поднимает сонное лицо и улыбается.

— Доброе, малыш, но у нас гости на пороге, — подмигиваю, нависая над удивленной девушкой, пальцами убираю прядь волос, — нас сейчас спалят.

— Ева?

— Она, доченька, собственной персоной.

— Ева, я не одета, если ты сейчас ввалишься ко мне в спальню, все будет неловко.

— Ого, тебе есть, что скрывать от меня?!

Ага, не успели, Ева нас застукала в тот момент, когда Аля сплела руки у меня на шее, пытаясь поприветствовать меня утренним поцелуем.

— Вот это новости, — моя дочь хлопает в ладоши, а на лице появляется одна из самых шаловливых улыбок, — Макс, мы не вовремя, здесь такое!

— Ева! — в один голос рычим на мою дочь.

— Что ты говоришь, родная?

Вот только ещё одно свидетеля нам не хватало! Ну как же! В дверном проеме показывается заинтригованное лицо Раевского.

— А, ты об этом! Ай, ай, Карташова, как не хорошо подсматривать за отцом и его девушкой. А с виду приличная студентка.

— Раевский, ты очумел?!

Мы безудержно смеёмся, когда Ева пытается догнать дико ржущего Макса, который запирается на кухне и не пускает туда взбешенную Еву.

— Им весело живется, Макс ещё тот весельчак, — улыбается Алина и трется носом о мою шею.

— Я тоже неплохой мужик, как бы, — хмурюсь, вижу, как Аля пожимает плечами, — ах так? То есть ты не считаешь меня веселым?

Алина визжит от того, что я пытаюсь её защекотать.

— Котов, я безумно боюсь щекотки, отпусти.

— Не опущу, пока не признаешь тот факт, что я самый обаятельный и харизматичный.

— Да это уже вся округа знает! — фырчит Аля и обессилено падает на подушки.