Вкус карамели
Шрифт:
— Ладно, работай. Зови, если что. Будут косяки, будешь переделывать, — издеваться над ним сразу пропало желание. Нет, лучше держаться подальше от этого чертяки.
Глава 3
Кит Сабакинских
Замолчала! Надо же! Сидит за столом, лупает своими большими зелёными глазками и молча жуёт. Неужели слова закончились? Или яд накапливает? Хотелось выразить свои мысли вслух, но решил, что нам нужен тайм-аут. И так сегодня мозг выели.
Как это великолепно
— Если бы ты не присосался к ней, как пиявка, я бы, может и промолчала. Но ты меня предал, — вспомнились слова Дашки. Овца! Сама же виновата! И вообще, как она это представляет? Я вообще-то из плоти и крови, и организм у меня нормально функционирует. А Янкин поцелуй, как можно проигнорить? Мне кажется, ей даже помидоры отвечали, когда она на них тренировалась. Эти пухлые губки…Мммм!
Что-то я разошелся. И при чем пялюсь на неё. А Веро пропалила. Заломила темную бровь, мол, какого такого, Кит? А вот такого! Сам не понимаю зачем и почему.
— Ты что завис? — мишка пощелкал пальцами у меня перед глазами.
— Думаю.
— Так вот откуда этот звук скрипучих шестерёнок. Вредно это для тебя, Китёныш, — расцвела в улыбке Янка. Зараза!
Хотя я не пожалел, что повелся на провокацию Мишани и поехал с ним. Его-то мотивы понятны, он залипал на Веро. Сам когда-то к ней не ровно дышал ещё в школе. Но это было давно, и сейчас я адекватно мог оценить ее красоту. Она бесспорно была прекрасна внешне, но не было в ней той чертинки, которая сидела в ее подружке стервочке с завышенной самооценкой, замашками принцесски и нахальным язычком. Иногда хотелось прополоскать ей рот отбеливателем. Но встречи с Янкой всегда были неким видом спорта. А меня, как нормального спортсмена захлёстывал азарт. Наверное из-за того, что она всегда была тепличной девочкой, окутанной заботой родителей, мне нравилось её задевать. И, похоже, это вошло в привычку.
— А тебе вредно говорить. Сразу все впечатление о себе портишь, — грубо, но, кажется, она этого даже не заметила. Гордо вздернула подбородок, надула свои миленькие щёчки, а в глазах плясали огоньки гирлянд. Хм…
Никогда ее не рассматривал с этой стороны. Да, блин, вообще ни с каких сторон. Фурия с внешностью куклы. На ее лице было все аккуратно и мило. Особенно блондинистые волосы, которые копной кучеряшек рассыпались по ее спине. Всегда шутил, что макаронная фабрика угодила в ураган. Главное, не напоминать. А то она злая сегодня какая-то.
В остальном вечер у нас прошёл вполне прилично. Ещё и полезно. Гирлянды работали!
Спать ложился с полной уверенностью, что не придется ворочаться с боку на бок. Только едва прикрывал глаза, как тут же возникал образ Янки. Словно наваждение какое-то, чтоб ее! Спи уже, Кит, завтра тренировка перед чемпионатом. И будет грустно если из-за этой маленькой ведьмочки пострадаешь именно ты.
Телефон на тумбочке завибрировал входящим сообщением. Спи! Не трогай! Нельзя, Кит…Нельзя..
Но рука самопроизвольно потянулась к гаджету. И не зря.
Новикова:
Я: А почему бы и нет?
Новикова: Из твоего рта НЕТ!
Я: А чем тебе не нравится мой рот?
Новикова: Потому что в его репертуаре только грубость и невоспитанность.
Я: И это говорит мне девушка, которая сегодня шутила про размеры моего мужского достоинства. Смирись, Карамелька, мы на одном уровне воспитанности.
Новикова: Ты мне не ответил на вопрос.
Захожу в контакты и редактирую номер, снося прошлые данные и вбиваю капслуком «КАРАМЕЛЬКА»! Хочет ответы? Хорошо! Я не хотел задевать ее этой темой, именно поэтому старался отмалчиваться, чтобы не ляпнуть ненароком.
Я: Ты на вкус как карамелька. Я это понял, когда мы целовались сегодня.
Молчание. Минута, две…пять…
Карамелька: Правильно! Я конфету сожрала после репетиции.
Губы от чего-то поползли в улыбке. Молодец, девочка! Моя школа!
Я: Ещё вопросы будут?
Карамелька: Спи уже! Растрынделся, неугомонный человечишка!
Я: это ваимно!
Карамелька: Фу!
Вот теперь можно было спать. Допинга принял на душу, а значит, завтра будет хороший день.
Или я ошибаюсь? По крайней мере начался он не так радужно, как хотелось бы. Едва мой старенький БМВ припарковался на своем законном месте (уже два года его никто не смел занимать) у ФОКа, в меня ударила волна негатива.
— Сабактнских, ты сволочь! Дрянь! Ненавижу тебя!
И это самые лестные эпитеты. Не думал, что девушки могут так грязно ругаться. Стоял молча, пялясь на то, как Даша изливала из себя тонны грязи. Видимо, я виноват, раз на то пошло, вот только бы знать в чем.
— А теперь раз ты закончила хочу услышать нормальную человеческую речь и объяснение. Я извинился вчера. Что не так?
Понимаю, что все девочки, девушки, женщины мира скривятся сейчас и скажут, что это истинная сущность мужиков, что так делать нельзя. Льзя, товарищи девочки, девушки, женщины, разведенки, сочувствующие и кто бы там не был ещё. Но…
— Ты вчера был вечером у неё. Не у меня под окнами, а на ее кухне, — прилетело, наконец, объяснение.
А ещё говорят, что механизм женского мозга не понятен. Все же кое-что разобрать можно. Если ты косячишь, с тебя спустят три шкуры, прежде чем выясниться, что вина искуплена. Или не шкуры, все как в древности: только кровью ты сможешь грехи.
— Даша, милая моя, я могу ползать перед тобой на коленях, умолять, принести в зубах букет цветов и кучу подарков. Но у меня вполне логичный вопрос: для чего мне это делать? Стимул? Нет его!