Вкус любви

Дэвис Френсис

— Быстро же вы, — сказал Рик с восторгом.

— Ну это моя профессия — рисовать быстро, — с улыбкой сказала Кэйт.

— Можно мне это оставить у себя? — сказала Полли, не отрывая глаз от рисунка.

Кэйт кивнула.

— А вы придете к нам на день рождения? — спросил Рик. — Это будет в пятницу через неделю.

— Ну, пожалуйста, приходите, — попросила Полли, наконец-то поднимая голову. — В половине восьмого.

— С удовольствием приду, — сказала Кэйт.

— Здорово! — обрадовалась Полли. — Будет достаточно просто, так что можете надеть,

что хотите, — предупредила она тоном хозяйки салона.

— Спасибо, я запомню.

— Теперь нам надо идти, — сказал Рик. — Мы должны встретиться с папой на фотовыставке у «Леска». — С криками «до свиданья» ребята побежали по дорожке к выходу из парка.

Кэйт смотрела им вслед, пока они не исчезли из виду. В глазах ее стояли слезы, и она поняла, что вся накопившаяся в ней злость куда-то испарилась. Остались только сожаление и гнетущее чувство утраты. Это был один из тех снов, которые никогда не сбываются, вот и все, сказала она себе. Но она даже не могла себе представить то чувство необыкновенной близости, которое она испытывала по отношению к Джулио. Слезы так и брызнули из ее глаз.

В подавленном настроении она вернулась в свой кабинет, думая о том, что бы ей подарить близнецам на день рождения. Она же не могла пойти туда с пустыми руками, и только тут до нее дошло, что там наверняка будет и Джулио. В конце концов он — их крестный отец. Она вздохнула. Придется ей перед ним извиниться, и на этом все кончится.

На рабочем столе она нашла целую стопку розовых листочков с телефонами, по которым ее просили позвонить. Два из них были от Джеффри Стюарта.

Она сразу же набрала его номер. Голос Стюарта звучал радостно и взволнованно.

— Как идут дела на новом месте, Кэйт?

— Как хорошо, что ты позвонил, Джеффри. Все хорошо. Первые две недели пришлось нелегко, но мне нравятся люди, с которыми я работаю — мне не пришлось наследовать негодное старье — здесь со всеми интересно и легко. Могу ли я чем-нибудь быть тебе полезной?

— Дорогая моя, это я могу быть тебе полезным. Час назад мы прекрасно пообедали вдвоем с Эвелин из отдела реализации.

В голосе Кэйт послышалось явное недоверие.

— Ты обедал с работником отдела реализации?

— Проводил небольшую разведку. Пытался узнать, каким образом они узнали о снимках, прежде чем увидели их. После двух мартини, крабового салата и полбутылки «Пуильи-Фюсс» она призналась мне при условии, что я не скажу об этом ни единой душе в «Талбот и Бич», но поскольку ты уже здесь не работаешь, то я свое слово не нарушаю…

— Так что она сказала?

— Она сказала, что в тот день, когда ты отсюда выскочила, к ним пришел Джулио и сказал ее начальнику, что он, Джулио, был не прав, и что будет намного лучше использовать фотографии, чем рисунки, и что Мелисса уже сделала снимки, и они действительно великолепны.

— Он сказал, что был не прав?

— И не только это. Они с начальником отдела реализации договорились о том, чтобы тот, как бы случайно, зашел к нам и попросил бы разрешения взглянуть

на снимки. Но — и в этом самое забавное — Джулио попросил его никому не говорить об этом, чтобы все выглядело так, будто это решение отдела реализации и чтобы, цитирую: «он бы не выглядел в собственном отделе круглым идиотом». Другими словами, он не хотел, чтобы об этом знал я, поскольку он скорей всего предполагал, что я тебе обо всем расскажу. Ну, как тебе это нравится? Он, оказывается, старался для тебе вовсю.

— Но почему же он не хотел, чтобы я об этом узнала?

— Представления не имею, дорогая моя. Это тебе надо спросить у него.

— Спасибо, Джеффри. Я в долгу не останусь.

Кэйт еще долго сидела, не опуская трубку, пытаясь привести свои мысли в порядок, затем позвонила Джулио.

Кэйт заказала «перьер» с лимонным соком и стала ждать. Она перебирала соленые орешки на тарелочке, время от времени выбирая то один, то другой, когда неожиданно перед ней появился Джулио.

— Привет, Кэйт, — сказал он тихо, кладя руки на стол, разделяющий их.

Она закрыла глаза и сразу же представила эти руки, ласкающие ее грудь, поглаживающие ее бедра. Она сделала ошибку, обо всем можно было сказать ему по телефону. Зачем она придумала себе такое испытание?

— Как идет работа? — спросил он. — Она тебе, по-настоящему, так нравится, как ты и предполагала?

— Все хорошо. Я многому уже научилась.

— Может быть, выпьешь еще? Она кивнула. Его глаза не выражали ничего. Голос звучал суховато, держался он тоже очень сдержанно.

Когда принесли бокалы, он спросил:

— Почему ты хотела меня видеть? Несмотря на его леденящую душу вежливость, Кэйт догадалась, что он с трудом сдерживает свои чувства. Она видела себя охотником, осторожно пробирающимся сквозь заросли слов, опасаясь засады и ища хоть малейшие признаки того — в его голосе, глазах, губах, что его любовь еще жива, что она просто запрятана где-то глубоко под его ледяным спокойствием. Сможет ли она найти обратный путь к покою и счастью. Когда они оба находили убежище в своей любви?

— Я должна перед тобой извиниться… — начала она.

— Ничего подобного…

— Я даже дважды виновата перед тобой. Он откинулся, скрестив руки на груди и вытянув под столом длинные ноги.

С тех пор как Кэйт начала работать на новом месте, она знала, что стала лучше владеть собой, лучше контролировать свое поведение и поступки, чем прежде. Но тем не менее, хотя больше всего на свете ей хотелось разбить возникший между ними ледок отчуждения, она не могла найти в себе силы сделать это. Вместо этого она сказала:

— Я не так давно на этом месте, но тем не менее моя работа заставила меня в какой-то степени изменить свое отношение к некоторым вопросам. Сегодня я высказалась в пользу Мелиссы, когда возник вопрос, чьи фотографии использовать для книги, и выдвинула те же аргументы, что ты предъявлял мне. Ты был прав, а я — нет, и хотела сказать тебе об этом. Ты вел себя как истинный профессионал.