Вкус манго
Шрифт:
Сьюзен кивнула. На следующей неделе Ишмаэль собирался в Торонто. Национальная газета «Глоуб энд мейл» планировала опубликовать мою историю параллельно с историей Ишмаэля.
Уже собираясь уходить, Сьюзен обернулась.
— Мариату, ты хотела бы встретиться с Ишма-элем?
Я нервно сглотнула, вспоминая малолетних бойцов, отрубивших мне руки.
— Даже не знаю, — пробормотала я. — Можно мне подумать?
Малолетние бойцы вспоминались мне очень-очень часто. Кади и Абу оберегали меня от сьерра-леонской политики, но из Интернета я знала, что во Фритауне учредили Специальный суд [7] ,
7
Судебный орган под эгидой ООН для рассмотрения нарушений международного гуманитарного права и национального законодательства Сьерра-Леоне во время гражданской войны.
Что я сделала бы, окажись однажды на таком суде? Что я сделала бы, снова увидев парней, изувечивших меня?
Сначала меня душила злость. Я надеялась, что Специальный суд приговорит юных головорезов к смертной казни.
Но потом мне стало тошно от собственной злости, и со временем я поняла, что казнями проблему не решишь. Подобно мне, те бойцы были детьми, угодившими в гущу событий, которые не могли контролировать. Может, когда повстанцы рыскали в буше, они думали о своих родителях и сестрах; может, совсем как я, страдали от страха и одиночества.
В итоге я поняла, что при всем желании не могу их осудить. Даже окажись те парни передо мной, я не хотела бы навредить им ни словом, ни делом. Тюрьмы юным мятежникам не избежать, но я не собиралась обрекать их на страдания. Напротив, представляла, как смотрю на тех парней и говорю им:
— Надеюсь, вам очень стыдно за то, как вы со мной поступили. Но я вас прощаю.
В выходные Сьюзен позвонила убедиться, что мы прочли ее статьи в газете. Воскресным вечером, часов в восемь, я сидела в спальне одна. Взяв свой мобильный, я набрала номер Сьюзен, решив про себя: если не дозвонюсь, откажусь от этой затеи.
Сьюзен ответила.
— Привет, это я, Мариату, — начала я. — Как дела?
— Отлично, а у тебя?
— Тоже хорошо. Как девочки? — Журналистка рассказывала, что у нее две маленькие дочки.
— Прекрасно, — ответила она. Похоже, Сьюзен почувствовала мою нерешительность и спросила напрямик: — Мариату, у тебя точно все в порядке?
— Я хочу встретиться с Ишмаэлем! — выпалила я, не успев даже как следует подумать.
— Думаю, я смогу это устроить, — проговорила Сьюзен.
Три дня спустя я стояла перед большой старой церковью в центре Торонто вместе с Абу, Кади и Сьюзен. Агент Ишмаэля сказал, что мы можем провести частную встречу с ним до начала выступления и автограф-сессии.
Увидев Ишмаэля, я вздохнула с облегчением. Круглое лицо, высокий лоб, вьющиеся волосы — внешне он совершенно не походил на парней из Ма-нармы. Я тотчас почувствовала, что нашла друга, как это ни странно при встрече с бывшим малолетним бойцом.
Разговор с Ишмаэлем Абу начал со сьерра-леонской еды.
— Скучаю по листьям кассавы и жгучему перцу! — пожаловался он, пробуя сэндвич в кофейне.
Ишмаэль сказал, что живет в Нью-Йорке, и спросил, знакома ли я с кем-то из тамошних сьеррале-онцев. Я ответила, что знакома: туда перебрались
— Я хочу написать книгу, — призналась я Ишмаэлю, когда его агент дал знак, что выступление вот-вот начнется.
— Как ты ее назовешь?
— Хм-м… Наверное, «Всегда живи мечтой». Хороший заголовок?
— По-моему, отличный. — Ишмаэль улыбнулся и обнял меня на прощание.
— Думаешь, кому-то захочется прочесть книгу обо мне? — спросила я.
— Да, — ответил Ишмаэль. — Точно.
ГЛАВА 22
В феврале 2008 года я приехала в Сьерра-Леоне вместе со Сьюзен, Кади, представительницей ЮНИСЕФ Канады и Сориэсом Самурой, режиссером, который снял документальный фильм «Плач Фритауна» о жестоком захвате города мятежниками в 1999 году.
Я подписала контракт на книгу — мы со Сьюзен трудились над моими мемуарами, а в Сьерра-Леоне планировали проверить факты на достоверность и завершить работу.
Началась вторая неделя моего пребывания на родине. Ранним утром в Сьерра-Леоне пахло так, как мне помнилось: воздух, пропитанный ароматами костров, специй и океана, светился, будто от люминесцентных ламп. Вокруг снова был Фритаун.
Я выползла из кровати, открыла окно, высунулась из него и вдохнула полной грудью. Едва я собралась развернуться и разбудить Кади, у меня зазвонил мобильный.
— Алло! — проговорила я, вытащив его из сумочки.
Звонил Сориэс Самура.
— Завтра ты встречаешься с президентом, — объявил он.
В трубке трещало, и я сомневалась, что расслышала правильно.
— Не поняла. Что ты сказал?
— Мариату, я организовал тебе встречу с президентом. Завтра ты встречаешься с главой Сьерра-Леоне.
Сориэс стал рассказывать о деталях предстоящей встречи с президентом Эрнестом Баем Коромой, в том числе о том, как следует представиться лидеру своей страны, а я вспоминала, как почти девять лет назад впервые услышала слово «президент».
— Мариату, ты меня слушаешь? — Голос Сориэса ворвался мне в мысли.
— Да, — ответила я, — слушаю. Но не представляю, как встречусь с президентом.
— Просто расскажи ему свою историю, — мягко ответил Сориэс. — Ты справишься?
— Постараюсь, — прошептала я после долгой паузы. — Постараюсь все вспомнить.
После беседы с Сориэсом мне не хотелось ни с кем разговаривать. Меня терзало волнение. Что я могу сказать президенту? Зачем ему слушать меня?
Мы с Кади и Сьюзен собирались в Йонкро навестить моих родных. Мне следовало поскорее вымыться и одеться, не то мы не доберемся в деревню до полудня. Телефон разбудил Кади, и по дороге в ванную она спросила, кто звонил.
— Сориэс, — ответила я. — Говорит, что завтра мы встречаемся с президентом.
— Хорошо, — сказала Кади, закрывая дверь в ванную. — Корома учился в одной школе с моим братом. Здорово будет с ним повидаться, — невозмутимо заявила она, а потом я услышала шум воды.
Поначалу я развеселилась, подумав, что каждый житель Сьерра-Леоне либо родственник, либо знакомый Кади и Абу. Даже президент оказался другом брата Кади, но это не слишком успокаивало. По дороге в Йонкро я не проронила почти ни слова.