Вкус огня

Хауэлл Ханна

— Я до сих пор обижен, что вы все это скрывали от меня.

— Патриция — твоя единственная сестра, дорогой, и единственная дочь богатого англоамериканского владельца ранчо. Даже Мария не была уверена в том, что этот брак возможен.

— Боюсь, здесь есть и моя вина, — неохотно признался Ройал. — Я не обращал особого внимания на то, что Мэрилин обосновалась здесь и помыкала Марией. Надо немедленно прекратить это.

— Мария должна поставить Мэрилин на место.

— Неплохая мысль.

— Но Мария опасается, что ты

прогонишь ее.

— Прогоню? Да это абсурд. Наши отцы работали вместе, строили этот дом. Черт побери, да ведь она член семьи! Кто же прогоняет члена семьи?

— Скажи ей сам об этом. Мария обрадуется. Она хочет попросить Мэрилин, чтобы та убралась из ее кухни. Если Мария будет уверена в том, что ты не прогонишь ее, она не испугается неприятностей. С какой стати ей выслушивать эту женщину? Она постоянно упрекает бедняжку, говорит, будто та делает все не так.

— Да, Мэрилин именно так и поступает. Раньше я никогда не замечал, что она ведет себя как хозяйка дома. И меня поразило, что, вернувшись, мы застали ее. Это очень осложняет дело.

— Осложняет?

— Да. Мне неприятны не только ее надежды, особенно теперь.

— А почему неприятны?

— Ну, раз уж меня загнали в угол, надо поскорее выбираться оттуда. — Ройал обнял Антонию. — Но сейчас мне не хочется говорить об этом.

— А о чем бы ты хотел поговорить?

— О том, как ты распалишь меня.

— Я непременно сделаю это, дорогой.

— Вот и попробуй.

Антония повела любовную игру так, чтобы оттянуть момент завершения. Но наконец, обмякнув в его руках, она поняла, что Ройал еще никогда не испытывал ничего подобного.

Он не скоро нашел в себе силы заговорить. Антония была лучшей женщиной, каких он когда-либо знал. Он убеждался в этом снова и снова. Только последний дурак позволил бы ей уйти.

— Совсем неплохо, — сказал он. Антония нахмурилась:

— Только неплохо?

— Да, но через пару недель ты сможешь попробовать еще раз.

— Через пару недель?

— Конечно. Едва ли я опомнюсь раньше после того, что произошло.

Засмеявшись, Антония прижалась к нему.

Через несколько минут Ройал заснул. Ее переполнили нежность и жалость к нему. Вернувшись домой, он не обрел покоя. Здесь его подстерегали другие трудности. Антония понимала, что теперь уже не только обещание, данное Хуану, заставляет ее помогать Ройалу.

«Скоро наступит конец всему», — подумала она, и тут в ее чреве шевельнулся ребенок. Этот ребенок вынудит ее выйти из игры, а может быть, даже уехать. Антония удивлялась, что Ройал ничего не замечает. Что ж, возможно, он столь же несведущ в этом, как и она, а к тому же у него множество забот. Ведь Ройал не замечал того, что происходило между Патрицией и Оро. По той же причине он не видит и признаков, указывающих на то, что скоро он станет отцом.

Антония вздохнула и закрыла глаза. Вот-вот придется принимать решение. Мария сказала, что

скоро у нее округлится живот, и тогда даже вечно озабоченный Ройал заметит это. Антония не хотела принимать решение в напряженной обстановке, а ведь так и произойдет, если Ройал догадается о том, что она беременна.

Конечно, было бы лучше всего, если бы он предложил ей стать его женой до того, как узнает о ребенке, но вряд ли такое случится. У Антонии оставалось совсем немного времени, и ей предстояло выяснить, как Ройал относится к ней. «Если его связывает со мной только плотское влечение или чувство долга, я вернусь в Мексику», — решила она.

Глава 18

Улыбаясь, Антония вытерла слезы и отдала насквозь мокрый носовой платок Марии, уже готовой расплакаться. А уж на брачной церемонии она непременно заплачет. Да и у самой Антонии при виде того, как Оро и Патриция обменялись клятвами, покатились из глаз слезы от радости за них.

Впрочем, Антония призналась себе, что к радости примешивалась и зависть. Она так мечтала о том, что обрели Оро и Патриция, но это казалось ей недостижимым. Хотя Ройал и говорил Антонии нежные и пылкие слова, но никогда не заводил речи ни о любви, ни о будущем — только о страсти. Увы, ничто не свидетельствовало о его любви и обязательствах по отношению к ней.

Томас подошел к плачущей Марии, сетуя на то, что теряет родного брата, но, оглядев женщин, улыбнулся:

— Может, хватит вам лить слезы?

— У них будут такие хорошенькие детки. — Мария вздохнула.

— Пусть они проведут свою первую брачную ночь, а уж потом мы начнем считать деток, — фыркнул Томас.

— Дрянной мальчишка! — воскликнула Мария, и Томас едва успел увернуться от подзатыльника.

— Дрянной? Я сама доброта. Я даже успел поговорить с Оро, как мужчина с мужчиной.

— А кто тебя просил об этом? — осведомилась Антония.

— Тони, ты обижаешь меня, — насупился Томас.

— Боюсь, ты наговорил Оро такого, что мне теперь придется предупредить Патрицию.

— Но я только просветил его, потому что у меня громадный опыт.

— И он, конечно, слушал тебя с восхищением, — насмешливо заметила Антония.

— Как должен слушать каждый, когда говорит мастер своего дела!

— Твое тщеславие не имеет границ.

Томас рассмеялся и, предвкушая угощение, потер руки.

— Вот они и кончили говорить со священником. Теперь можно и выпить.

— Снова собираешься напиться?

— На свадьбе полагается напиваться. — Томас направился к бочонку с пуншем.

— Только помни, что без помощи Оро я не дотащу тебя до кровати.

— Оставь меня там, где я свалюсь, чика.

Антония хотела подойти к Ройалу, но увидела, что к нему приблизилась Мэрилин. Однако она решила не отступать.

— Думаю, она совершила ошибку, — тихо сказала Мэрилин Ройалу.

— А я так не думаю.