Вкус Пепла
Шрифт:
— Да мамочка, Джеймс очень хороший и очень обо мне заботится.
— Я рада Даяна… — снова заплакала мама. — Я так рада, что тебя не обижала.… Я так боялась что они…
— Ну мамочка… — поднесла телефон чуть ближе, словно на самом деле могла к ней прикоснуться. — Ну не плачь…. Всё хорошо! Они устроили мне замечательный день рождения и подарили нам с Джейем собственную квартиру! У меня есть всё чего только можно пожелать! Я учусь в Колумбийском университете и у меня очень много друзей!
— А ты… — слегка замешкалась она, не зная, стоит ли
— Точно. Мой телефон не прослушивается, а в ванной запрещено размещать любые устройства. Тем более если те всё равно испортятся.
— Я не ожидала, что меня найдёт мальчик Прайдов, но если это случилось, значит, тебе уже разрешено общаться со мной?
— Не совсем, — честно призналась, — Джеймс сделал это для меня в обход позволения своего отца.
— Так значит, и увидеться нам не позволят?
— Николас наверняка, но Джей… Он может пойти мне на встречу.
— Так значит, у вас с ним на самом деле всё сложилось? Ты любишь его?
— Я… — а вот тут соврать было сложно, но и говорить правду мне тоже не хотелось. — Он нравится мне мама. Может и не так сильно как хотелось бы, но на всё своё время.
— Моя малышка, — поднесла к губам пальцы, награждая монитор своего компьютера невидимым поцелуем, — как же ты выросла.… Скажи, ты видишься со своим дядей? Они позволяют тебя встречаться с ним?
— Нет. Я… — связь начала портиться. Картинка зависла, а затем и вовсе погасла, оставляя мне только мамин голос. — Мама?
— Не переживай, — мгновенно уловила в моём голосе взволнованные нотки, — это всего лишь интернет. Звони мне Даяна, звони, когда только появится малейшая возможность.
— Хорошо мамочка, я позвоню! — инстинктивно начала говорить громче, словно она может меня не услышать. — Обязательно позвоню!
Снова гудки и конец. Сидя на прохладном мраморе, я ещё долго отказывалась оставить ванную комнату, возвращаясь в прежний мир. С одной стороны мне стало легче. На самом деле легче. Хотелось улыбаться до тех пор, пока от этого не заболят скулы.
Мамочка жива, здорова и она всё ещё меня помнит и любит. Не осуждает, не призирает, а переживает обо мне и о моей безопасности. А как же я?
«Черт! Эгоистичная дочь, не думающая ни о ком кроме себя!» — выругалась из-за того что даже и не подумала спросить как её дела. Общается ли с ней дядя Морган? Нужны ли ей деньги? Но время ещё было и я ещё могла исправить свои ошибки. А сейчас нужно было собраться и заняться подготовкой домашнего задания. Тем более, что впереди меня ожидали выпускные экзамены.
Заниматься в спальне было невозможно, а сидеть в кабинете Джеймса не хотелось. И именно поэтому, собрав нужные мне книги тетради и ноутбук, а опустилась в пустующую гостиную, устраиваясь на широком диване.
Часы показывали половину десятого, а Джеймса всё ещё не было. Я понимала, что вероятней всего он остался ночевать у очередной своей пассии, но задерживаться так надолго… Должна признать, что восприняла это как личное оскорбление.
Ничего не говоря и даже не смотря в мою сторону, а может, просто меня не заметив, он быстро поднялся наверх. Проводив его пытливым взглядом, понимая, что на нём сейчас совершенно другая рубашка, я поняла ещё одну немаловажную вещь. Девушка, у которой находилась его сменная одежда, явно не могла быть всего лишь любовницей.
Вернувшись к алгебре, которую я ненавидела больше всего сущего на этом свете, я старательно вычисляла совершенно ненужные мне уравнения, от которых мой мозг практически плавился! Терпеть не могла все эти иксы, игрики, косинусы и прочую ерунду! Но экзамен по этому, проклятому предмету, был буквально одним из самых основных в семестре.
— Нет… — жалостно проскулила, просматривая принесенные с собой конспекты, понимая, что здесь нет именно того, который одолжил мне наш староста — с подробным решением всех основных уравнений по формулам. — И что вы мне сейчас прикажете делать? — прикусила губу, понимая, что у меня нет другого выхода, кроме как подняться наверх.
Ступая мягкими шажками по массивному паркету, остановившись у двери спальни, я услышала приглушенный шум включённого душа. Быстренько прошмыгнув внутрь, копаясь в стоящей около столика сумке. Найдя конспект Себастьяна, слыша, как прекратился шум бегущей воды, я подскочила, направляясь к выходу. Но тут же моё внимание привлекли мужские брюки, вернее то, что я увидела в их кармане.
Лямки до боли знакомого бежевого белья. Мозг отказывался в это поверить, но рука уже потянулась к разорванным кружевам. Так и есть. Это были те самые трусики, которые сорвал с меня Джеймс прошлой ночью!
«Чёртов извращенец!» — непонятное чувство обожгло мне грудь. Нет, не кинуло в жар, не прошлось огненной волной по всему телу, а именно обожгло. Вспыхнуло в самой груди, словно на ней поставили клеймо позора.
— Рука не поднялась выкинуть, — заговорил Джеймс, возвращая меня из оцепенения. Перепоясанный бежевым полотенцем со слегка влажным телом и мокрыми волосами, он впивался в меня тяжелым взглядом, прислонившись плечом к стене около самого выхода. — Так что сделай это сама.
— Хорошо, — схватила их, уходя прочь.
Быстро спустившись вниз, я тут же направилась на кухню. Взял из шкафчика бумажный пакет, отправляя своё бельё в контейнер для мусора, я словно избавилась отчего-то постыдного.
Вернувшись обратно к алгебре, мне удалось пробыть в одиночестве не дольше десяти минут. Спустившись в гостиную, распорядившись приготовить ему пару сэндвичей и чёрный чай, Джеймс расположился во главе стола, пробегая взглядом по рабочему планшету. Я мочала, занимаясь своими неумелыми вычислениями, в которых не помогал даже дотошный конспект лучшего математика курса, а Джей занимался своими собственными делами, из-за чего мы буквально утопали в тишине.