Вкус ржавчины
Шрифт:
– Ничего не понимаю. Причем тут мой ответ?
– А кто еще может знать куда мог сбежать твой земляк?
– Как сбежал!? Куда, зачем?
– Вот, вот. Очень интересно. А еще интереснее ... КАК! И если мы не дадим на него ответ в течении двадцати четырех часов, то мне мягко говоря не поздоровится. А тебя сразу засунут в ментоскан, где превратят в овощ, взобьют мозги миксером и выудят нужные воспоминания ...
Интонации парня, Луме очень не понравились, и она не удержалась.
– А потом... ты меня сменишь. Причем очень скоро. Сразу как вскроются
Ответный спич и от уверенной маске хозяина на лице парня не осталось и следа. Как выброшенная на берег рыба, лейтенант разевал рот пытаясь что-то сказать, и тут же себя одергивал. Но надо отдать должное, безопасник сразу взял себя в руки и на лице появиалсь приторная улыбка.
– Как ты запела, дорогуша. Думаешь легко отделаться? Ну что же, думаю лучше здесь и сейчас проясним наши отношения до кристальной прозрачности...
Секунда немой сцены, другая. И Лума сдавлено вскрикнула.
В груди вспыхнула звезда, и по всему телу стала распространяться волна жара. Воздуха катастрофически стало не хватать и каждый новый вдох приносил лишь еще больше горечи и боли. А за ней все тело стало охватывать онемение, и немочь. Её согнуло пополам, и чтобы не упасть совсем, Лума схватилась за бортик аквариума и сползла на холодный метал медицинской каюты.
– Как тебе ощущения? Нравятся? Могу такой праздник устраивать хоть каждый час... пока сердечко не выдержит.
Присев на корточки, и грубо вздернув обессиленную девушку за подбородок, безопасник тихо прошипел в полные боли глаза.
– Запомни дрянь, еще раз попытаешься меня пошантажировать - превращу в животное. Будешь лизать ноги, и вилять хвостиком как собачка. Захочу: будешь подыхать по сто раз в день. Не хочешь? Тогда запомни. С этой поры ты моя собственность. И жива пока интересна. А если станешь опасна... сдохнешь. И молись чтобы быстро и безболезненно...
Слова едва проникали в сознание. Тело горело и выгибалось от боли. Кровь превратилась в огонь. Лума хотела вцепиться зубами в вены, чтобы вскрыть эти каналы с обжигающей плазмой, но сил уже не было даже на крик.
И когда казалось, что она сойдет с ума, боль спала. Отступила. Словно дикий зверь бросил добычу, так и терзавший тело кошмар ушел, свернулся клубком в темных закутках сознания, и затаился в ожидании новой команды.
– Все понятно?
– Д-д-д-а.
– Я рад что между нами не осталось неясностей, а теперь приводи себя в порядок и одевайся. Нам через полчаса надо быть на месте происшествия...
Когда Лума пришла в себя и смогла дышать без раздиравшего грудь
Скрутившись в позе эмбриона, и давясь слезами, Лума завыла раненым зверем. Она никогда не чувствовала себя такой раздавленной. Никогда в жизни ее так не унижали. И это противное и горькое чувство беззащитности и страха, словно грязь проникло в душу и испачкало внутреннее ощущения себя, то внутреннее я, что позволяло быть гордой и независимой, терпеть страдания и быть сильной.
Чувство одиночества и утраты прайда, короткие минуты боли и унижения от сработавшего 'поводка' надломили уверенность в свей силе. Открыли внутри нее пропасть ничтожества, где она готова была умолять о пощаде, делать все что угодно лишь бы не испытывать вновь этот кошмар. Она сделала о себе очень неприятно открытие.
Она оказалась жалкой.
Она ничтожество. И ей очень хочется жить без боли...
Санитарный узел встретил запахом озона и теплыми струями ионного душа. Смывая с себя грязь и обрывки эмоций, Лума попыталась успокоиться и начать мыслить конструктивно.
В первую очередь нужно было решить вопрос с прайдом. Она как последний дееспособный член объединения, должна отправить рапорт кураторам от Гильдии. И здесь был очень неприятный момент. Совать туда версию с фанатиком категорически не хотелось, но и признаваться что они стали причастны к делам чисторожденых, а по сути она оказалась соучастницей преступления, превращало ее кандидатом в смертники. Тем более если еще старшины получат отчет от Санчаса, в котором будет отображено совсем другое, она рискует понизить персональный индекс эффективности в красную зону.
Тогда о хороших контрактах можно забыть. Да что там о контрактах! Тут можно лишиться вообще всего! Наёмники очень не любят выживших в странных историях. Прайд или сражается до конца или гибнет полным составом, а выживший этот слабак. Тот кто сдался и кто не отомстил за смерть своих боевых товарищей. Прайд сражаются до последнего... или живого человека или мертвого врага. Иначе ты недостоин звания тесейца. И тогда ты становишься отщепенцем. Пополнишь презренные списки Отторжениях! Тех кому запрещено возвращаться на Тесею, тем, кто больше никогда не вдохнет аромат горных вершин, тем, кто никогда не ощутит прохладу Храма Воинов, тех кто обречен умереть под светом чужих звезд.
– Соберись! Возьми себя в руки! Сила и воля - путь к победе
Прошипела Лума отражению в зеркале. Растерев остатки слез ладонями, глубоко вздохнув, девушка медленно выдохнула. Да тяжело. Да дерьмово, но еще не повод впадать в уныние. Слезами делу не поможешь, нужно выбираться. Отталкиваться от дна и пытаться всплыть.
В кабинку гигиенического узла уже вошла собранная и целеустремлённая девушка. И через пять минут экспресс душа, короткий ежик обдало волнами ионной сушилки, а следом по телу ударили струи биораствора. Желтая пыль легла на кожу вязким слоем, и, слегка пощипывая, застыла сантиметровым наслоением.