Вкус шалфея

Сантос Йаффа С.

Февральский ветер бил его по лицу, приводя мысли в порядок. Он напомнил Жюльену о Монреале. Хотя он и уехал оттуда семнадцать лет назад, он никогда не перестанет думать об этом городе как о доме. Он работал без передышки в офисе, а теперь наконец глубоко выдохнул и решил, что не станет пока выносить суждения о ситуации.

Наслаждаясь свежим воздухом, он добрался до «Citarella» и решил продолжить путь. Вокруг танцевали разноцветные витрины и яркие огни, и Жюльен понял, куда шел. Не успел он и глазом моргнуть, как

уже пересекал Колумбус-серкл и поворачивал на обрамленную деревьями аллею на краю Центрального парка. Здесь стояло много каменных столов.

Большинство были пустые, скорее всего, из-за холода, но к концу аллеи Жюльен заметил трех болтающих людей, двое из которых играли в шахматы. Третий человек сидел, вертя в руках фигурки слонов. На нем была красная вельветовая шляпа с черным пацифистским значком, прикрепленным сбоку, перекрывая седые кудри.

– Привет, Роджелио.

– Дэкс, давно не виделись, – кивнул Роджелио, и Жюльен сел напротив него. Роджелио поднял лежащие фигуры, поставил слонов на место и пригласил Жюльена начинать игру.

Они не разговаривали, раздавался лишь стук передвигаемых по полю шахматных фигур. Этот звук увел Жюльена в место за пределами мыслей – самое близкое подобие медитации.

И потом, так как он никогда не умел медитировать слишком долго, его мысли начали возвращаться к ресторану и в особенности к су-шефу. Черт.

В Нью-Йорке четыре миллиона женщин, и 99,9 процентов из них не работали на него. Он должен думать об этих 99 процентах. Жюльен ощутил какое-то давление в груди, но проигнорировал его. Логика должна победить, если он не хочет усложнять себе жизнь.

– Умный ход, старик, – сказал Роджелио.

Жюльен уставился на него в потрясении.

– Прости, что?

Роджелио махнул на доску. Жюльен так погрузился в свои мысли, что сделал рокировку, сам того не заметив.

– Ох!

Этот ход был не таким уж умным. Роджелио поставил свою королеву на место рядом с королем Жульена в следующий же ход.

– Шах и мат, – сказал он чуть ли не шепотом. В уголках глаз появились морщинки.

Жюльен от души рассмеялся.

– Можешь говорить и громче. Я все равно вернусь, – он сложил банкноту в 100 долларов в крошечный квадратик и вложил в руку Роджелио.

– На кофе, – сказал он, прежде чем Роджелио успел запротестовать, и встал. Он слышал, как купюра зашуршала в руке Роджелио, когда тот развернул ее.

– Это несколько чашек чертова кофе, Дэкс! – крикнул ему в спину Роджелио.

Жюльен улыбнулся и пошел обратно на Бродвей.

Луми

Глава двенадцатая

Луми схватила колпак повара и захлопнула ящик. Развернувшись, она чуть не закричала от испуга. Ричард стоял прямо перед ней.

– Ох, Луми, – вздохнул он. – Ты все еще здесь! Я рад, – он быстро обнял ее. Луми позволила ему это сделать,

но немного отстранилась.

– Ага, – ответила она, вопросительно глядя на него.

Ричард сразу же понял, что она имеет в виду.

– Я слышал о вчерашнем происшествии с яблоком. Должно быть, ты нравишься боссу. Он увольнял людей и за меньшее.

Луми поджала губы.

– Правда? – спросила она.

Странно. Глория сказала, что работала на Жюльена тринадцать лет, а Рубен – вроде восемь и Ричард – семь. Ей казалось, что сотрудники остаются у него надолго.

Рубен зашел на кухню с тарелкой маринованного мяса. Он остановился, размышляя над вопросом Лу-ми, прижимая поднос к круглому животу.

– Черт, да за намного меньшее, – ответил он, посмеиваясь от души.

И тогда дверь распахнулась и закрылась. На кухню опустилась тишина. В дверях стоял Жюльен, оглядывая свою территорию. Он отбросил рыжие локоны со лба и осмотрел всех чистыми карими глазами. Ричард кивнул ему и сбежал в винный погреб. Рубен поставил поднос с мясом на стол и стал тыкать в каждый кусок, чтобы проверить его мягкость.

Жюльен проигнорировал Луми, направляясь на кухню.

– Ричард, – позвал он ровным голосом, обращаясь к винному погребу. – Мне понадобится бутылка бургундского. 2011-го или старше, пожалуйста.

Он прошел дальше к шкафу со специями, бросив косой взгляд на Луми, которая сосредоточилась на резке сельдерея. Жюльен взялся за стеклянную ручку и открыл тяжелую дубовую дверь. Он специально установил такие двери, чтобы специи оставались свежими и отвратительный металлический запах не смешивался с их нежными ароматами.

– Сушеный бекон, сушеный бекон… – бормотал он себе под нос, роясь в различных горшках, мешках и банках.

Жюльен замолк, найдя стеклянную банку с сушеным беконом, стоявшую без крышки в заднем углу навесной полки для специй. Мужчина прочистил горло и звук эхом разнесся по кухне, затихшей, поскольку все смотрели и ждали. Потом он вытащил банку и поставил ее на стойку с такой силой, что Лу-ми удивилась, как это банка не разбилась.

Ричард вышел из винного погреба с бутылкой бургундского 2010 года в руке. Они с Рубеном обменялись взглядами. Жюльен посмотрел на Ричарда, на Рубена, а потом на Луми.

– Кто это сделал? – спросил он.

Он сжал челюсти, и Луми увидела, как у него на щеках заходили желваки. Казалось, они оба знают ответ.

На кухню зашла Глория с полной корзиной мангольда, круглой, сочной на вид свеклы и апельсинов.

– Привет, Глория, – спокойно поприветствовал ее Жюльен. Она улыбнулась в ответ, подозрительно глядя на него.

– Глория, – спросил он, – ты не знаешь, кто оставил мой сушеный бекон открытым в дальнем конце шкафа со специями, словно это какой-то мусор? – Он встретился с ней взглядом, и губы Глории искривились.