Вкус скандала
Шрифт:
Муж поцеловал Эви в губы и поспешил вверх по лестнице, перескакивая через ступеньку. Проходя мимо Ричарда, Бенедикт чуть задержался, хлопнув его по спине и сказав:
– Желаю удачи, дружище, она тебе понадобится.
– Всего лишь хозяйка булочной? – медленно повторила сестра, отчетливо произнося каждый слог.
Ах да, он и забыл о ее наклонностях «синего чулка» – ведь за время беременности и после рождения дочери сестра была долго привязана к дому. До этого Эви половину жизни работала бок о бок с отцом на их семейном племенном конном заводе и гордилась своей работой. По правде говоря, Ричард всегда
Рейли улыбнулся Эвелин самой обаятельной улыбкой из своего арсенала. Она возвела глаза к потолку, прошла мимо и продолжила подниматься. Хотя на ней были изящные шелковые туфельки на мягкой подошве, Эви умудрилась сделать так, чтобы ее шаги звучали сердито. Граф вздохнул и последовал за сестрой. Поднявшись до площадки, она направилась к гостиной, отделанной в кремовых и золотистых тонах. К счастью, в комнате никого не было.
– Знаешь, Ричард Мур, я не могу поверить, что в тебе скрывалось столько надменности. – Она подобрала платье, сев на канапе. – Обаятельный шалопай – возможно, но не человек, смотрящий на других свысока.
Рейли подошел к окну и отдернул парчовые портьеры. На булыжной мостовой уже бурлило оживленное движение – это высший свет начал очередной вечер, наполненный всевозможными развлечениями, которые могла предложить кипучая жизнь лондонского сезона. Булочницы с корзинкой не было видно. Он, конечно же, и не собирался ее искать.
Ричард сказал со вздохом:
– Вовсе я не надменный. Я ляпнул, не подумав, на самом деле я так не считаю. Просто эта женщина меня раздражает. В ее присутствии мне трудно помнить о правилах вежливости.
– Как ты думаешь, в чем причина? – спросила сестра.
Ричард покосился на Эвелин, ее губы чуть дрогнули в улыбке. Он прищурился.
– Потому что она мегера!
Улыбка на лице Эви стала шире.
– По-моему, она милая и довольно привлекательная.
– Мне трудно сказать. Я не заметил, потому что все время был занят – уворачивался от огня, который она извергала.
Эви рассмеялась, оперлась руками о канапе и встала. Потом подошла к Ричарду и оттянула уголок салфетки, покрывающей узелок с бисквитами. До него донесся восхитительный сладкий аромат выпечки. Эви достала ровный шоколадный кружочек и, дразня, повертела перед носом Ричарда. Несмотря на раздраженность, ему захотелось попробовать эту сладость.
– Лгунишка, – сказала она, потом быстро повернулась и вышла из комнаты.
Всю дорогу Джейн пытливо рассуждала. Она считала, что это было не самое лучшее извинение в ее жизни. Если начистоту, то все извинения, какие ей только приходилось приносить, были лучше того, которое она произнесла перед лордом Рейли. Произошедшее было настолько не характерно для нее, что Джейн морщилась при одном только воспоминании об их обмене колкостями. Возможно, надо было отложить визит до следующего утра. Тогда она смогла бы избавиться от усталости и раздражительности. И все-таки что-то есть в этом мужчине, от чего она начинает скрежетать зубами. Вообще не стоило ходить самой, нужно было послать Уэстона или Эмерсона. Но сейчас поздно об этом думать: что сделано, то сделано.
Кэб остановился перед ее магазином. Джейн вышла из экипажа и расплатилась с извозчиком.
Уставшая Джейн вошла в дом, прошла через магазин и направилась по лестнице в квартиру, где они жили с Уэстоном. Открыв дверь, женщина остановилась на пороге – ее встретила странная сцена.
– Что все это значит?
Эмерсон и Уэстон даже немного испугались от неожиданности. Очевидно, оба так увлеклись своим занятием, что даже не слышали, как она вошла. Робкое выражение лица ее брата не предвещало добра. Джейн вздохнула. После такого тяжелого дня она хотела поскорее лечь в кровать, не задерживая себя делами.
Кузен развернулся, опершись на спинку стула.
– Я тут объяснял Уэстону, что у хорошего моряка ничего не пропадает зря. Мы обсуждали, как лучше дать новую жизнь этой груде осколков.
Джейн поставила пустую корзинку и подошла к ним. Вся поверхность стола была усыпана зазубренными белыми кусочками того, что еще недавно было тонким фарфором. Унылое зрелище. Только сохранившаяся кое-где нежная кайма из цветков барвинка слегка оживляла эту картину.
– Мамин фарфор, – вздохнув, тихо произнесла Джейн.
На нее снова накатила печаль. Мисс Бантинг нарочно отвернулась от стола и подошла к еще горячему чайнику, чтобы налить себе чашечку.
– Мы подумали, что будет преступлением выбросить разбитый фарфор как кучу мусора, – с грустью сказал брат.
– Да, я рассказывал Уэстону про испанские и греческие мозаики. По сути они немного больше, чем осколки разбитой изразцовой плитки, собранные вместе, но будь я проклят, если, склеив их, мы не получили прекрасную вещь. Вот я и подумал, почему бы не попробовать, это же никому не повредит.
Джейн, помешивая чай, остановилась и через плечо бросила взгляд на стол. Мамин фарфор был дорог ей даже в виде осколков.
– А знаете, это неплохая мысль, – сказала она.
Бантинг видела несколько мозаик, каждая рассказывала какую-то историю на языке водоворота цветных изразцов. Напряжение, сковывавшее ее плечи с того момента, когда лорд Рейли спустился по величественной лестнице своего столь же величественного дома, немного отпустило ее. Сев на стул, она внимательно посмотрела на кусочки фарфора, покрывающие поцарапанный стол. Глотнув чаю для успокоения, женщина спросила:
– Ну и что вы придумали?
Уэстон пожал одним плечом.
– Пока немного. Мы думали сделать что-то вроде предмета мебели, но ничего конкретного в голову не пришло.
– Мебели?
Джейн было трудно представить, что беспорядочная россыпь на столе может сложиться в нечто столь полезное.
– Ничего слишком большого или замысловатого. Что-нибудь маленькое на память.
Кузен задумчиво посмотрел на сырье и потер рукой подбородок. Услышав шорох щетины, Джейн не могла не улыбнуться. Пять лет прошло с тех пор, как она последний раз слышала в своем доме такой звук. Скоро Уэстону тоже придется думать о бритье. На этой мысли она запнулась. Кто его научит? Может быть, стоит попросить Эмерсона показать ему, как это делается, до того, как тот снова уйдет в море.