Вкус страсти
Шрифт:
— Мясо для кладовой никогда не бывает лишним, — ответил ей Дэвид через плечо, — как и быть настороже.
Ей показалось или в его словах действительно прозвучало предупреждение? Она не могла сказать наверняка, но невольно вздрогнула, словно по руке у нее прополз паук.
— Да, мы ведь даже можем наткнуться на группу йоркистов! — весело и иронично откликнулась она. — Только подумайте, как нас это развлечет.
— Mon Dieu, вы меня пугаете! — театрально воскликнула Селестина и бросила на Маргариту сердитый взгляд через плечо.
— Никто не знает, где они могут оказаться, — упрямо
— А я-то думала, что Уорбек сейчас в Шотландии, — сказала француженка, кладя затянутую в перчатку руку на предплечье Дэвида. — Умоляю, скажите мне, что вы не получали других вестей!
— Не получали, — коротко ответил Дэвид.
Сухость его тона понравилась Маргарите. По крайней мере, он суров не только с ней.
Присмотревшись, она заметила, что Дэвид мрачен, губы у него сжаты в тонкую линию, а глаза налились кровью. Однако он непринужденно сидел в седле и производил впечатление человека стойкого и сильного, к тому же он был возмутительно красив, а лучи утреннего солнца подсвечивали серебром застежки на его сине-зеленом камзоле. Взгляд у него был напряжен, и он, похоже, не пропускал ни одной детали из того, мимо чего они проезжали или что лежало впереди.
Камень на душе Маргариты стал немного легче, хотя она не ослабила бдительности.
Вскоре после того, как солнце осветило верхушки деревьев, они подняли оленя. Оливер, ехавший в авангарде, начал преследование. Они слышали, как он ломится через подлесок, и вскоре до них донесся приглушенный расстоянием крик — он подстрелил животное. Они оставили отметку, чтобы слуги могли забрать тушу оленя. Поскольку они все равно уже остановились, решили подкрепиться. Они устроились под большим раскидистым дубом, пили вино, разлитое из меха в металлические кубки, и отламывали кусочки от хлеба и сыра.
Маргарита бросила корку трем сойкам и резко встала. Держа в руке маленький кубок с вином, она неторопливо, словно прогуливаясь, направилась к тому месту, где сидел Дэвид, повернувшись спиной к толстому стволу дуба.
— Пора возвращаться? — спросила она, подойдя к нему.
— Возвращаться? Но мы только начали! — возмутилась Селестина.
— Мы ведь не хотим, чтобы добыча Оливера испортилась. — Маргарита слабо улыбнулась итальянцу. — Кроме того, мне кажется, Астрид нездоровится, хотя, разумеется, она не станет жаловаться. — Она ждала решения Дэвида, и у нее сильно заныло под ложечкой.
Он медленно встал и навис над ней. Посмотрел ей в глаза — его собственные были густого синего оттенка, взгляд мрачным и слишком пронзительным.
— Вы бледны, леди Маргарита. Вы уверены, что нездоровится не вам?
Они снова стали официально обращаться друг к другу и придерживаться правил приличия. Что-то явно изменилось в их отношениях.
— Это не то, что вы имеете в виду. Но… но вы, вероятно, помните, что у меня иногда возникают дурные предчувствия?
— Не глупите! — Взгляд, который Селестина бросила на Маргариту, был полон подозрения и ярости. — Да что с вами такое?
Дэвид не обратил внимания на графиню и даже не отвел взгляда от Маргариты. Кажется, он вздохнул глубже, чем обычно.
— И у вас они опять возникли?
— Думаю, да. Уверена.
Граф
— Возвращаться? Сейчас? C’est ridicule [2] . Мы проехали столь скромное расстояние, что ради этого едва ли стоило покидать постель.
— Я, наверное, съела испорченную говядину, — сказала Астрид, прикладывая свою крошечную ладошку к животу.
2
Это смешно (фр.).
Оливер ничего не сказал, а просто присел на корточки и стал задумчиво поглаживать усы.
— Мы можем выбрать другой день, — наконец, после длительных размышлений, решил Дэвид.
— Да. — Маргарита вздохнула с облегчением. — Другой день.
— Ну уж нет! — Графиня топнула ногой. — Я настаиваю на том, чтобы мы продолжили путь.
Отвечая ей, Дэвид по-прежнему смотрел в глаза Маргариты.
— Вы и граф можете продолжать, если вам так угодно. А мы с леди Маргаритой сопроводим Астрид обратно.
— Bene, — подхватил Оливер. — Я с вами.
Разговор продолжался еще какое-то время в том же духе, пока наконец графиня Селестина не вскинула руки:
— Очень хорошо! Я глубоко разочарована, но мы все возвращаемся.
Они сели на лошадей и вернулись на лесную тропу, но на сей раз впереди ехали Дэвид и Маргарита. За ними следовали граф и графиня, а замыкающими были Астрид и Оливер.
Внутри у Маргариты все пело от радости. С каждой остающейся позади милей она постепенно освобождалась от страха. Она едва сдерживалась, чтобы не пришпорить лошадь, заставив ее сорваться в галоп и помчаться по тропе назад, под укрытие крепости. Она привстала на единственном стремени дамского седла, вглядываясь вперед, надеясь увидеть каменные стены, возвышающиеся над деревьями, а над ними — трепещущий на ветру вымпел Дэвида, на котором изображена стилизованная зеленая корона на светло-голубом фоне.
Она покосилась на Дэвида, ехавшего рядом. Вид у него был настороженный и мрачный. Улыбка у нее получилась неуверенной, но сдержать ее она не могла, да и не пыталась. Давным-давно они скакали во весь опор по лугам и полям, через ручьи и леса, где опадавшая сотни лет листва приглушала стук копыт их коней. Какими же они были безрассудными и как радовались жизни! Это были замечательные воспоминания.
Дэвид повернул голову и встретился с ней взглядом. В его глазах читался осторожный вопрос.
— Кто первым доскачет до крепости! — крикнула она, бросая ему вызов, прозвучавший как перезвон колокольчиков.
Он хмыкнул, но, когда улыбнулся, его улыбка была такой же теплой, как когда-то.
— Согласен, — кивнул он и, пригнувшись к гриве коня, пришпорил его.
Его жеребец сорвался в галоп. Маргарита, не ожидавшая, что он так быстро согласится, замешкалась на несколько мгновений.
Стрела, просвистев, вонзилась в то место, где только что находился Дэвид. Ее иззубренный наконечник пробил плащ Маргариты, скользнул по ребрам и застрял в руке.