Вкус твоих чувств
Шрифт:
— Послушай, не кипятись. Я была в схожей ситуации в твои годы. Если ты не собираешься отпускать его, должна поскорее избавиться, продав. Ты привязываешься к нему, даешь все больше свободы. Вскоре он начнет вить из тебя веревки, ты будешь потакать его прихотям, исполнять все желания и еще неизвестно кто из вас по итогу будет иметь больше свободы. Все меньше будут учитываться твои пожелания… Пойми, он лишь раб. Каким бы умненьким не казался. Они не ценят к себе хорошего отношения. И вчерашняя драка — тому доказательство. Ты сегодня не взяла его на занятия. Решила проучить? Но пострадала сама. Твоя рассеянность
Мне хотелось вскочить, опрокинуть все, что есть у нее на столе, закричать, что это неправда. Но что-то в ее словах было такого, что заставляло сидеть дальше, пить чай и слушать, глотая обиду.
От ее метко брошенных коротких рубленных фраз горечь расплывалась на языке, которая отзывалась внутренней болью, а в голове начало шуметь. Когда она уже начала объяснять насколько Кайл плох по сравнению с теми же элитниками, с ужасом обнаружила, что накатившая слабость и головокружение не являлись следствием моей реакции на ее слова. Язык мне уже тоже не повиновался. Попыталась вскочить, но тело вовсе не слушалось. Да и голова кружилась все больше, перед глазами резко начало темнеть.
Прежде, чем окончательно потерять сознание, успела увидеть торжествующий взгляд Джоаны и довольную улыбку…
Кайл
Эти придурки пристали ко мне почти сразу, как только я покинул комнату, оставляя Лану с этим Дрейком. Старый друг, видите ли! Знаем мы таких друзей. И чем они там, интересно, будут заниматься, что ему для этого не подошел больше никто? Еще и Лана едва не заставила меня его поцеловать. Фу! Не скажу, что для меня это новый опыт, за годы рабства всякое бывало, но помимо отвращения никаких чувств не вызывало. К счастью, Лана вовремя остановила это, поняв, что мне неприятно. аж от сердца отлегло: как бы странно не развивались наши отношения, но ей, похоже, действительно было важно мое мнение и желания… Насколько это возможно в моей положении.
И тут вновь эта элитная парочка! Когда они начали рассуждать, в каких именно позах меня будет иметь этот сильф, оказавшийся бывшим возлюбленным Ланы, я не сдержался и кинулся на одного из них. И так тошно, еще и они тут…
И куда мне потом идти? К Лане и Дрейку? После того, как меня отправили погулять пару часиков? Чтобы лишний раз подчеркнуть, насколько я хуже этого пижона, дать ему повод позлорадствовать?
Решил попытать счастья у Джоаны. И она меня даже подлечила, посочувствовала. Несколько раз упомянула, что Лана меня не ценит, и ей бы лучше меня отпустить на свободу. Ведь раб из меня так себе…
Такие речи велись уже не первый раз и, по-хорошему, следовало бы рассказать об этом Лане. Но та, наверняка, запретила бы мне приходить к Джоане. А с кем мне еще тогда общаться?
А вообще, Джоана о Лане ничего плохого не говорила. Только все выспрашивала, почему та не приходит к ней в гости вместе со мной.
Я понимал, что кругом не прав, и пошел домой, сдаваться. Но увидев состояние Дрейка, а еще все эти предметы, разложенные на видных местах… Правильно Лана меня называет: зайчишка-трусишка.
И хоть Дрейк выглядел более, чем довольным и блаженная улыбка не сходила с его лица, пока он рассказывал мне, насколько Лана хороша
Перепугался — не то слово. И просто не смог признаться. Не сейчас. Следов ведь нет, а завтра уже, вечером, осторожно сознаюсь и получу свое. Даже сам попрошу, ей так больше нравится, ну а с меня не убудет. Знаю ведь, что виноват. Понимаю, что порка явно будет совсем не легкой, но зато Лана потом пожалеет, да и заживет все быстро.
Кто же знал, что эта ненормальная прибежит с самого утра, требовать справедливости?! Похоже, элитники, вернувшись домой, от своих хозяек не стали скрывать произошедшего. Ну да, а на что я надеялся? Правильный раб так и должен был поступить…
Лана сразу поняла, что к чему, но меня не выдала. По ее взгляду понял, что ничего хорошего мне не светит в любом случае. Но это уже не существенно, главное, что сама разберется, не станет позорить перед всеми. Более того, соврала в мою защиту…
И вот Лана начала задавать вопросы, и я только сейчас осознал, насколько неприглядно выглядела вся эта ситуация со стороны. Но больше всего меня страшило не предстоящее наказание, а отношение Ланы.
Я видел, как тух в ее глазах интерес ко мне, заменяясь жгучей обидой и глухой тоской. А потом эти поникшие плечи, закрытое руками лицо, едва слышный всхлип… Ну придурок я, идиот! Не хотел же обидеть, да и лгать или скрывать правду не собирался, просто все так по-дурацки вышло…
Даже почти обрадовался, когда она приказала перегнуться через кресло. Накажет сама и сразу — это же хороший признак, так ведь?
Но ни предшествовавшего наказанию обсуждения моего поступка и вывода, что я плохой мальчик, которого следует выпороть. Ни разогрева перед тем, как взяться за более серьезное орудие наказания. Ни разговора, рассчитанного на то, чтобы вызвать во мне побольше эмоций возмущения или стыда. Ни капли ласки от начала и до самого конца, сопровождавшей любую порку, даже самую первую, за мою самовольную прогулку. От этого все было еще хуже.
Лишь боль, пронизывавшая, казалось, до самых костей, заставлявшая громко вскрикивать, выплескивая ее хоть немного. И полная тишина, нарушаемая лишь свистом трости и глухими шлепками, когда она опускалась на мою задницу.
Наконец долгожданная фраза, знаменовавшая окончание наказания. Все? Меня простили? Я искупил свою вину?
Но нет. Небрежно бросила рядом со мной тюбик с мазью, даже не намазав самостоятельно, быстро оделась и ушла.
Я еще некоторое время стоял на коленях, с надеждой прислушиваясь к звукам из коридора. Но Лана действительно ушла.
Слезы вновь полились из моих глаз. Неужели я вот так, собственноручно разрушил все хорошее, что было в моей жизни? Из-за какой-то глупости?
До обеда предавался увлекательному занятию — себяжалению. В столовую не пошел. Во-первых, от переживаний кусок в горло не лез. А во-вторых, Лана на меня сил явно не пожалела, еще долго не смогу сесть, а есть стоя, у всех на виду, мне не хотелось.
Но время шло, а она все не возвращалась. Время близилось к ужину, а ее не было. Что не на учебе — это точно. Но куда могла пойти? Может, с Мирандой прогуляться или к брату в участок? Тогда почему не зашла переодеться?