Вкус убийства
Шрифт:
Нарушая собственные заповеди, Лученко прервала англичанина, приложив палец к губам, и сказала:
– Тс-с!
Старк невольно умолк.
– Вашему величеству, господин Старк, вполне по силам придумать плохой план возвращения жены в золотую клетку. И заключается он в том, что я – разумеется, за солидный гонорар – должна уговорить Алису вернуться в Лондон. К вам, то есть к законному мужу. Это было ваше первое предложение.
Посетитель заерзал в кресле и гордо выпрямился, не желая выказывать смущение. Отгадала, черт возьми!..
– Второй пункт вашего
Лученко посмотрела на легкий румянец, заливший скулы «Джеймса Бонда», и от души расхохоталась. Тут она решила: Старк не противник, а скорее союзник. Только он об этом пока еще не догадывается.
– Милый Джон, вы даже не представляете, как много я о вас знаю. И я так рада, что вы пришли ко мне!
Недоуменный взгляд, чуть приподнятая бровь… Ничего, сейчас ты у меня зашевелишься.
– Теперь я наконец поняла, что за люди-тени такие за мной наблюдают. Ну конечно! На вас явно работает какая-то лондонская сыскная контора, у них наверняка есть филиалы во всех странах бывшего Союза. И здесь тоже. Это лучшие специалисты всяческих распавшихся служб безопасности. И поэтому они следят профессионально и незаметно. Наняли вы их в Лондоне, как только узнали, что жена решила уехать. Алису они взяли под наблюдение сразу, как только она села в самолет в Хитроу и потом сошла с трапа в Борисполе. Ну как же – своенравная жена-девочка, мало ли куда она вляпается, надо за ней присмотреть. Так?
Старк упорно молчал, как молчал бы агент ноль-ноль-семь в руках у противников. Эта мысль рассмешила Веру еще сильнее.
– А я-то голову ломаю, что за профи такие объявились у нас тут на европейских задворках. Как только посмотришь на них, удирают, ускользают, не вмешиваются в происходящее – ну просто наблюдатели из фантастических сериалов!
Англичанин все-таки не выдержал.
– Вера Алексеевна! Если вы хотели меня шокировать, то это у вас получилось… – пробормотал он.
– Вот вы уже обратились ко мне по имени-отчеству. Значит, лед наших отношений начинает потихоньку плавиться. Ничего, не расстраивайтесь. Ваши сыскари еще помогут в деле Алисы Старк, нужно будет их озадачить, позже объясню… – Она отошла к подвесному шкафу, где у нее хранились всевозможные чайно-кофейные запасы. – Кофе? Чай? – спросила она для порядка, хотя внутренний анализатор за секунду до ответа произнес: «Он попросит чаю».
– Чай, пожалуйста, – отозвался Джон. Раздражение куда-то улетучилось. Рядом с этой женщиной ему почему-то стало комфортно. Было странное ощущение, словно они знакомы сто лет.
– Хотите, я расскажу, как вы любите Алису? – через пару минут неожиданно спросила Вера.
Джон Гордон чуть не захлебнулся чаем. Доктору даже пришлось выстукивать на его спине азбуку Морзе: точка, точка, тире. Когда он справился с собой, кивком головы дал понять: «Очень хочется узнать, как же я люблю свою жену. Может, со стороны видней?»
Вера
– В отношении своей жены вы, Джон, словно поднимались по лестнице к небу. Вашими ступеньками были: желание, нежность, жалость. Поначалу вам казалось, что вы испытываете эти чувства отдельно. Вы сами себе не верили. И очень долго не хотели назвать любовью все то, что вас тревожило. Это понятно. Любовь легко спутать с каждой из ее составляющих: принять желание за любовь при отсутствии нежности, либо принять за любовь жалость. Так часто бывает.
– Откуда вы про меня знаете? – С пораженного Джона слетел весь наносной снобизм. Сейчас он внезапно стал обычным уязвимым мужчиной.
Лученко проигнорировала его вопрос. Как можно объяснить то, что и ей самой не всегда ясно? Она просто видит. Прочитывает человека и понимает, чего ему действительно как воздуха не хватает. Старку не хватало любви. А теперь между словом «любовь» и женским именем «Алиса» у него стоял знак равенства.
– Пожалуйста, продолжайте, – попросил мужчина.
– Пожалуйста. Продолжаю, – мягким эхом повторила Вера. – Желание обладать привлекательной женщиной – самая понятная, физиологическая и как будто даже физически заданная сторона отношений между полами. Но в вашем случае была некая предрасположенность стать полюсом, в который из другого полюса течет ток. Между вами и Алисой сразу возникло магнитное поле. Вас все время тянуло друг к другу. Так, словно один из вас магнит, а другой – кусочек железа.
– Это вам Алиса рассказала? – попытался найти объяснение Вериному феномену всезнания Джон Гордон.
– Нет. Об этом мы с ней не разговаривали. – Лученко вздохнула. – Алиса, если вы знаете свою жену, не станет делиться сердечными переживаниями ни с кем. Даже со мной. Они у нее далеко спрятаны.
– Да. Вы правы. Но прошу вас, дальше!
– Вы встречались с ней пять лет. Не только потому, что жили в разных странах. Просто вам, Джон, требовалось время – поверить, что ваши и ее чувства не игра, не прихоть, а нечто большее. Постепенно вы захотели быть так близко от нее, чтобы уже не отличать себя от не-себя. «Я» и «ты» превратились в «мы»! Тогда пространство перестает быть однородным, в нем все обретает ясно направленную цель. Каждая вещь и событие, словно опилочка, разворачивается вдоль линий магнитного притяжения, все говорит о ней. На расстоянии вы бесконечно воображали ее, мысли о ней никогда не пресыщали вас, не наскучивали. Так?
– Вы так об этом говорите, будто сами были свидетельницей… тех наших отношений!
– А теперь объясните мне, Джон, что же могло произойти, что необыкновенные чувства обернулись своей противоположностью?!
– Донт андерстенд! Не понимаю! – искренне воскликнул англичанин. – Буду рад, если вы дадите мне объяснение.
– Сперва вы. Почему вы утаили от Алисы письмо ее отца?
– Ну, видите ли… Я хотел оградить ее. Защитить. Чтобы она не вспоминала.