Вкус вишнёвой лжи. Книга 2
Шрифт:
В основном мы разговариваем. И пьём. Стас рассказывает про брата, отца, мать, иногда про Элли. Я про своё детство, школу и прочую чепуху. Часто мы смотрим фильмы или сериалы. Или просто молчим.
Он спит на матрасе рядом с моей кроватью, и иногда я позволяю себе случайно прикоснуться к нему, пока глаза парня крепко сомкнуты. Трогаю его волосы и борюсь с желанием рассказать про свои чувства.
Стас сломлен, уничтожен. Он боится и не знает, что делать. Скворецкому нужно время, чтобы
— Да я… — опускаю голову, вслушиваясь в работающий бабушкин телевизор. — Костя опять спрашивал про тебя.
Стас медлит, затем отворачивается.
Понятия не имею, почему парень не хочет рассказывать Назарову о том, где находится. На счёт матери и Элли я ещё могу понять, но Костя же его лучший друг. Почему Стас в тот роковой день оказался именно на моём пороге, а не у квартиры почти что брата? На все эти вопросы Стас лишь пожимает плечом.
— Если я тебе надоел, так и скажи, — шутит.
— Нет, что ты, — фыркаю, пытаясь избавиться от смущения.
Как может надоесть человек, который заставляет нервничать лишь одним своим присутствием? Сердце щемит от противоречивых эмоций, и я прикусываю губу. Вот он, совсем близко. Стоит только протянуть руку и можно дотронуться до целой вселенной. Как же мне хочется забраться на кровать и лечь рядом с ним, чтобы ни о чём больше не думать.
— Что смотришь? — отрываю взгляд от его растрёпанных чёрных волос и подхожу к шкафу, чтобы переодеться.
На улице холодина, и я порядком замёрзла, пока добиралась до дома. Январь в этом году разыгрался на славу… Думаю, приму ванну, а потом приготовлю что-нибудь вкусненькое.
— Да чушь какую-то, — бормочет Стас — краем глаза я замечаю на себе его взгляд. — Слушай. Всё хотел тебе спасибо сказать. За то, что возишься со мной.
Улыбаюсь.
— Ты бы поступил на моём месте точно так же. К тому же ты платишь за проживание, — вспоминаю, как парень заставил меня взять деньги за еду и помощь.
Я их, конечно же, тратить не стала. Лежат себе спокойно в тайнике, ждут случая, когда я наберусь смелости вернуть их владельцу.
— Всё равно. Не знаю, что бы я без тебя делал.
Достаю одежду из старого шкафа и прикрываю скрипучую дверь. Назаров обещал смазать петли, но руки до этого так и не дошли. К тому же в последнее время я всячески избегаю встреч с Костей, потому что не могу смотреть ему в глаза. Как-то стыдно что ли.
— Ты бы пошёл к Назару и затусил у него, — смотрю на Стаса. — И я всё ещё не понимаю, почему ты этого не сделал.
Скворецкий недолго прожигает меня взглядом, затем переводит его на ноутбук. Медлит.
— Не знаю, — этот ответ я слышу уже не в первый раз. — Просто… И без этого он столько раз со мной возился. Уже как-то
Врёт. Это не причина. Когда у тебя проблемы, особенно такие, ты в первую очередь бежишь к самому близкому человеку. И я уж точно не вписываюсь в эти рамки.
— Я продукты купила, — решаю поменять тему. — Отогреюсь в ванне и приготовлю что-нибудь.
— Давай я, всё равно без дела сижу, — закрывает крышку ноутбука и с усилием поднимается на ноги.
Уже собираюсь возразить, но неожиданный дверной звонок заставляет замереть. Сердце пропускает удар, а лёгкий страх противно подкрадывается к горлу. Переглянувшись с парнем, бросаю вещи на кровать.
— Сиди тихо, — говорю я.
Выйдя из комнаты, прикрываю дверь и, прежде чем впустить гостя, смотрю в глазок. Отец. Так, это уже хорошо, он-то уж точно не будет ломиться ко мне в комнату, чтобы проверить наличие Стаса.
Кстати, на счёт папы. Со всей этой историей со Скворецким, у меня даже времени не было поговорить о мачехе. Надеюсь, он сюда не с вещичками завалился. А то сюрприз так сюрприз будет.
— Привет, доча, — заваливается в квартиру весь раскрасневшийся, замёрзший.
По его довольному лицу сразу понятно, что дело не в Марине и уж точно не в Стасе. Стягивает шапку и расстёгивает куртку, нагло стряхивая на пол снег. Разувается. Уже собирается повесить вещи в шкаф, но я ловко перехватываю его одежду: если заметит среди моих вещей мужскую куртку, точно не обрадуется. Хотя всегда можно на Назарова спихнуть, они, вроде как, сдружились.
— Бесит, когда без звонка заваливаешься, — бурчу я, дожидаясь, пока отец пройдёт на кухню.
Прежде чем скрыться из виду, он заглядывает к бабуле, и моё сердце замирает, когда отец оказывается в опасной близости от моей комнаты. Если бы он только знал, кто у меня там прячется…
— Прости-прости, — смеётся. — Я чайник поставлю, — не спрашивает.
Вместо того, чтобы убрать куртку в шкаф, бросаю её на пуфик, и только после этого следую за отцом. Тот уже нагло сидит за столом, осматриваясь по сторонам, словно оценивая обстановку. Остановившись в дверях, прислоняюсь плечом к косяку и скрещиваю на груди руки.
— Как обстановка? — интересуюсь я, чтобы не молчать.
Прекрасно понимаю, что отец долго здесь не задержится. Попьёт чайку, пожалуется на работу, оставит денег на лекарства бабули и свалит.
— Да полный пи… — замолкает, пытаясь подобрать слово поприличнее. — Жопа, в общем. На работе завал, ещё и дома Маринка в последнее время пилит. Только в участке и спасаюсь, — всё это он рассказывает со странным необъяснимым увлечением. — Ещё и история с этими Скворецкими… — напрягаюсь. — Может, знаешь, про аварию-то?