Вкус вишнёвой лжи. Книга 2
Шрифт:
Ира неожиданно заливается краской, прячет лицо в ладонях и утыкается мне в грудь подобно маленькому ребёнку. И в этот момент я забываю обо всем на свете: о компании, о контрактах и завтрашней презентации, вычеркиваю из своей жизни деньги, сжигаю воспоминания о Назаре и топлю тревожные мысли о разговоре с Макеевой. Я превращаюсь в беззащитного ребёнка, прижимающего к себе любимую игрушку, без которой не могу заснуть.
Ложусь на спину, подпирая одной рукой голову, а второй обнимая Ольханскую, и устремляю взгляд в сторону панорамных окон.
Снег
Этот коттедж отец купил специально для деда, чтобы сбагрить его в какую-нибудь глушь, приставить сиделку и забыть о его существование раз и навсегда. Деду здесь нравилось. У него было всё: спокойствие, красивый дом, книги и симпатичная прислуга.
Я часто сбегал из дома и приезжал сюда. Торчал здесь неделями, читал, слушал байки деда, ходил с ним на охоту и зимнюю рыбалку, до тех пор, пока отец не посылал за мной брата.
Мне было четырнадцать, когда дед умер. Последние годы он сильно болел, и его уход был лишь вопросом времени.
Быстрые похороны, такие же поминки. Коттедж продавать не стали, но после смерти деда я сюда ни разу не приезжал. Дом опустел, покрылся пылью, вобрал в себя все воспоминания и заснул. А теперь вот вновь очнулся.
Телефон на тумбочке в очередной раз пиликает, и я не выдерживаю. Тянусь к мобиле, снимаю блокировку. Сотня непрочитанных сообщений, несколько звонков. Большая часть по работе.
Не хочу.
Блокировка. Кладу сотовый рядом на кровать.
Вздыхаю.
Ира расслабляется в моих объятиях. Смотрит куда-то в пустоту, о чём-то думает. Я перебираю её волосы, накручивая на пальцы локоны, вдыхаю приятный запах шампуня и почему-то неожиданно вспоминаю Элли.
Я её не видел с того момента, как узнал о смерти брата. Она испарилась подобно сну, исчезла так же как и Артём.
А теперь вернулась и что-то хочет. Деньги? Компанию? Или меня?
— Сколько времени? — тихо спрашивает Ира.
Медлю, прежде чем взять в руки сотовый.
— Почти девять утра.
— Когда поедем?
— Позавтракаем и поедем.
— Угу.
— Хочешь, можем остаться…
— Мне бабулю надо проверить, — тут же отзывается Ира.
Чуть ли не закатываю глаза. Каждый раз, когда я пытаюсь что-то предложить, Ольханская вспоминает свою бабушку. Нет, конечно, здорово, что девушка беспокоится о ней, и я ничего не имею против, но всё это превращается в какую-то одержимость.
Ира поднимает голову и смотрит на меня, вскидывает брови, мол, что не так? Я качаю головой. Знаю, что спорить на эту тему бесполезно, всё равно в конечном итоге виноватым останусь именно я.
— Люблю тебя.
Она замирает, а потом стукает ладонью по моей груди и отворачивается.
— Дурак, — бурчит Ирка, но я успеваю заметить её улыбку.
Девушка выбирается из постели и босыми ногами шлёпает к окну. На ней моя рубашка и чёрные выглядывающие из-под неё трусики. Приподнимаюсь
Она обнимает себя руками, вздрагивает. Смотрит на озеро. Это так прекрасно, что я не выдерживаю: беру мобилу, открываю камеру делаю пару снимков. Успеваю спрятать телефон, прежде чем Ира оборачивается.
— Здесь так красиво, — улыбается она.
Убирает назад растрёпанные волосы, смущается.
— Да, — соглашаюсь. — Ты в постель вернёшься или это такой намёк типа «пора валить домой»?
— Такой намёк, — хихикает она. — Но, если тебе хочется ещё поваляться, придётся меня заставить.
Вот это поворот. Дразнит что ли?
— Если я встану, тебе несдобровать, — улыбаюсь.
Вскидывает брови, мол, да что ты мне сделаешь?
Сучка какая, на слабо берёт.
Но встать не успею: слышу за окном двигатель машины, и волнение иглами вонзается в грудь. Кто это? Здесь в радиусе нескольких километров никто не живёт, сюда приехать мог только Олег или кто-то из моих прихвостней. Но я ведь всё разлулил… Никто не должен меня тревожить до понедельника.
Ира оборачивает к окну, смотрит куда-то вниз на дорогу. По движению её головы понимаю, что авто остановилось прямо под окнами.
— Кто там?
Молчит.
Не выдержав, выбираюсь из постели и в одних трусах подхожу к девушке. Меня охватывает холодок, я вздрагиваю. Останавливаюсь за спиной Ольханской, смотрю на дорогу. Почти рядом с домом чуть дальше от моей машины стоит синяя «Тойота». Вижу только крышу тачки, так что разглядеть водителя с такого ракурса шансов никаких.
— Видела, кто за рулём?
— Видела.
Прежде чем успеваю расспросить Иру о госте, дверь со стороны пассажира открывается и из салона выбирается девушка. В чёрном пальто, в красной вязаной шапке и высоких сапогах. В руке маленькая сумочка. Девушка стоит ко мне спиной, смотрит на озеро, а через несколько секунд оборачивается и поднимает голову, словно почувствовав наши взгляды.
— Элли? — вырывается у меня. — Какого хрена она здесь делает?
Злость неожиданной волной подобно дикому зверю пробирается в лёгкие. Я резко разворачиваюсь и отхожу от окна, хватаю с кресла джинсы, натягиваю. Надеваю старый дедовский свитер, который одолжил вчера из шкафа.
Ира всё ещё стоит возле окна: хочется огрызнуться и приказать ей не смотреть на Макееву, но я этого не делаю.
— Жди здесь, — коротко командую.
Она не отвечает.
Не дождавшись ни слова, поспешно направляюсь к лестнице. Не знаю, что собираюсь делать, говорить или думать, но разобраться с Элли нужно прямо сейчас. Как она вообще узнала об этом месте? Оно священно. Таким тварям как Макеева здесь быть запрещено.
Ступени кажутся бесконечными, коридоры увеличиваются, будто я попал в кошмар, в котором дом не хочет, чтобы я из него выбрался, но на самом деле истинный кошмар ожидает меня снаружи.