Вкус власти
Шрифт:
– Да… Теперь я согласен с твоими опасениями. Её действительно нужно воспитать, - признал витус Акуномо.
– И ещё, - Типат зашёл с другой стороны, - Осмелюсь испросить вас прислать дикаря витуса Менлоу. Того человека зовут Ядаал, кажется. Он попал в рабство более сорока лет тому назад. Он единственный во всём Миренааре знает язык дикарей. Пусть поговорить с этой буйной. Вдруг поможет.
– А сам-то что, не знаешь? – витус Акуномо присел обратно на стул с высокой спинкой.
– Нет, – ответил Типат.
– А как же ты с ними торговал? – удивился витус Акуномо.
– Трое дикарей прекрасно владеют иссари, -
Витус Акуномо расхохотался.
– Дикари! И чтобы могли знать благородный иссари? Не смеши меня.
– Но, уважаемый, - Типат согнулся вдвое. – Дикарь витуса Менлоу говорит на иссари. И очень хорошо говорит. Так почему бы другим дикарям не выучить его?
– Резонно, - нехотя согласился витус Акуномо.
Покончив с халвой, витус Акуномо взялся за шербет и ещё раз требовательно щёлкнул ногтём по пустому кубку. Типат тут же наполнил его вином.
– Ладно. Договориться с витусом Менлоу будет не просто, но я постараюсь, - жуя полным ртом, пообещал витус Акуномо.
– Премного вам благодарен, – от усердия Типат едва не припечатался лбом о край стола.
Дикарка, продолжая мычать завязанным ртом, изловчилась и ударила пяткой Вадмира по ступне. Младший сын дёрнулся от неожиданности, но так и не отпустил буйную пленницу.
Глава 33. Старый раб.
– Эй! Вы! Как вас там?
Незнакомый голос на родном языке разбудил Ковку. Над ухом забрякали медные цепи, проснулись остальные товарищи по несчастью. Ковка присёл на засыпанный соломой пол. Из полумрака прямоугольного домика выступила фигура тощего человека по ту сторону деревянной решётки. На незнакомце точно такая же как и у менгов льняная юбочки, только серая и полинявшая от многочисленных стирок. Незнакомец загорел до такой степени, что почти сливается с полумраком. Лысая голова обрамлена жидким венчиком совершенно седых волос. На шее кожаный ошейник с медной пластинкой. Но он действительно человек. Привычная пятипалая рука обхватила пруток решётки.
Ковка оторопело уставился на руку незнакомца. Вот уж никак не ожидал встретить человека без цепей, без колодки на шее, да ещё в бабьем одеянии менгов. Да и как он тут оказался?
– Ты кто такой? – спросил Гек.
– Меня зовут Ядаал, - скрипящим от натуги голосом, произнёс незнакомец. – Я личный раб витуса Менлоу, члена Совета Благородных.
Ядаал говорит очень странно: тягуче и неторопливо, смешно коверкая слова и спотыкаясь на каждой фразе.
– Как ты здесь оказался? – вперёд всех спросил Ковка.
– Так же как и вы, - в полумраке мелькнула печальная улыбка Ядаала. – Когда-то я был охотником из рода Большой Совы племени Звёздной Птицы. Но более сорока лет назад я попал к менгам в рабство. Господи! Как давно это было.
– А мы в плен к менгам не попадали! – воскликнул Гек.
– Нас Умелец продал тому жирному козлу, - зло добавил Анк.
– Умелец? Он ещё жив? – недоверчиво переспросил Ядаал. – Значит, он действительно бессмертный. Но при чём тут он?
– Так ты ничего не знаешь? – спросил Анк.
– Откуда?
– Ковка, расскажи Ядаалу, как мы тут оказались. Ты у нас ловчее всех говорить умеешь.
Ковка, стараясь не сгущать краски, рассказал о неудачной войне с Тивницей, как каждый из них попал в плен, как долго и тщетно надеялись на соплеменников, как Умелец предлагал им предать
– Ну дела? – подивился Ядаал. – Большую силу Умелец набрал, большую.
– А почему ты свободен? Почему не связан? Почему ни одна жёлтая рожа не маячит за твоей спиной? – подозрительно поинтересовался Гек.
– Поэтому меня и прислали сюда, - с грустью ответил Ядаал. – Мне приказано объяснить вам ваше будущее, а так же предостеречь на будущее, чтобы вы даже не думали бежать.
– Это ещё почему? – с ещё большим подозрением спросил Гек.
Ковка, соглашаясь с товарищем по несчастью, энергично кивнул. Когда вчера вечером с них наконец-то сняли проклятые колодки, то первым делом они обследовали клетку. Бесполезно только. Новая темница хоть и просторней, но ещё надёжней прежней. Толстые деревянные прутья наглухо вделаны в пол и потолок. Даже низкая дверца запирается с помощью какой-то хитрой штуки из меди. Под слоем тонкой побелки проступила капитальная кирпичная стена, а под соломой оказались массивные округлые валуны. К тому же, их опять сковали медными цепями.
– Вы что, думаете, когда я был молодым и полным сил не пытался бежать? – Ядаал гордо распрямил плечи. – Ещё как пытался! Да только бесполезно это.
Вспышка гордости погасла так же внезапно, как и появилась. Ядаал снова сгорбился и поник головой.
– Ваш хозяин утус Типат, купец из торгового квартала. Через день, два он продаст вас с аукциона. Поверьте моему печальному опыту – убежать вам не удастся. Далеко наш дом. Очень и очень далеко от сюда. Любой менг, даже самый последний нищий, едва увидав вас, тут же бросится в погоню. За поимку беглого раба полагается вознаграждение. Далеко вы не уйдёте. А если будете бунтовать, отказываться от работы, то вас будут бить. Жестоко, палками, по пяткам. Или посадят в яму на два дня без еды и воды, а потом ещё на два без еды.
– Пусть только попробуют! – с вызовом воскликнул Гек. – Я всё равно убегу! Ни за что не буду работать на менгов!
Но горячая реплика Гека вызвала ещё одну печальную улыбку на устах Ядаала.
– Парень, сколько тебе лет? – глядя в упор, спросил Ядаал.
– Пятнадцать, - ответил Ковка.
– Тогда послушай моего совета: не брыкайся, не бунтуй. Ты молод и красив. Будешь вести себя смирно, тогда тебе придётся ублажать какую-нибудь не слишком молодую и располневшую благородную. Занятие не самое приятное, зато будешь жить в большом прохладном доме, хорошо кушать и спать на мягком. Забот и трудов у тебя будет немного. А тебя, - Ядаал выразительно посмотрел на горячего Гека, - собственная строптивость доведёт до ужасных рудников в горах Ануб. Тебя прикуют к скале на большой глубине. Ты более никогда не увидишь белого света. А потом сдохнешь от непосильной работы с кайлом в руках. Менги либо ломают, либо убивают.
Старый, сгорбленный годами и печалью раб умолк. В полумраке прямоугольного дома без окон повисла гнетущая тишина. Пленные охотники молча восприняли своё будущее. Ковка недовольно насупился. До сих пор не верится в этот бред с рабством, покорностью и работой из-под палки. О подобном говорил Умелец. Но почти те же самые слова из уст старого раба в невообразимой дали от родного дома уже не кажутся столь глупыми и нелепыми.
– А почему ты так и не сбежал? – стряхнув дурное наваждение, спросил Ковка. – Ведь сейчас ты свободен.