Вкус запретного плода
Шрифт:
— Кто будет режиссером? — спросил Доктор.
— Хатауэй, — ответил Джеф.
— Хатауэй прекрасно подойдет для такого фильма! Я на всякий случай проверю это! — сказал Доктор. — Позволь мне прислать к тебе человека за сценарием, — добавил он. — Я сам прочитаю его за уик-энд.
Впервые за много месяцев Джеф обрел покой. Если Доктор находил время для прочтения сценария, это означало, что, одобрив его, он сам займется этим проектом. Когда сценарий нравился Доктору, дело начинало двигаться. Нужный режиссер оказывался свободным. Чудесным образом появлялись исполнители
Уик-энд казался бесконечным. Джеф не сообщил Джоан о сценарии. За несколько недель до присуждения «Оскаров» у нее хватало своих проблем, хотя киностудия тратила тысячи долларов на рекламную кампанию, способную принести актрисе необходимое для победы количество голосов. И все же до получения «Оскара» она не могла расслабиться. Джоан потягивала датский джин из изящной голубой фарфоровой кружки.
Для Джефа, не прибегавшего к помощи алкоголя, время тянулось еще медленней. В воскресенье он не выдержал и позвонил Сэму Хаусману — автору, которого актер знал весьма поверхностно. Однако после выступления Джефа Сэм держался с ним весьма дружелюбно, сердечно. Сэм был превосходным теннисистом. Сэм должен был знать, не устраиваются ли где-то в Беверли-Хиллз теннисные соревнования. Оказалось, что Джек Уорнер организовал у себя любительский турнир. Сэм, конечно, получил приглашение. Несомненно, все обрадуются появлению Джефа. Актер поехал к Уорнеру.
Джеф не слишком сильно любил Уорнера, но хотел убить время. Вечером он решил пригласить Джоан в ресторан. Ей не помешает появиться в «Чейзене» или «Романове», когда рекламная кампания находилась в самом разгаре.
Зайдя в ее комнату, Джеф увидел, что она спит. Она выпила слишком много джина. Ему придется коротать вечер одному.
Телефон зазвонил на следующий день, в одиннадцать часов утра.
— Привет, малыш!
Джеф тотчас вспомнил, что таким приветствием Доктор готовил собеседника к отрицательному ответу. Значит, сценарий ему не понравился.
— Позволь мне сообщить тебе мое впечатление, — сказал Доктор. — Эта картина может принести деньги. Эта роль способна обеспечить тебе успех. При условии, что главная роль не заслонит тебя. Контракт тут не менее важен, чем сама роль. Мы потребуем одинаковых со звездой титров! И того гонорара, который ты получил за последнюю картину!
— Но ты сам сказал, что пора снизить цену.
— Это было до твоего великолепного выступления перед комиссией. Теперь ты не просто звезда. Ты — важная фигура в индустрии. Лицо всего кинобизнеса! — подчеркнул Доктор.
— Знаю. Но я хочу получить эту роль. Я вижу, как я ее сыграю. И что она способна принести мне! — почти умоляющим тоном произнес Джеф.
— Конечно! Именно поэтому ты справишься с ней лучше, если получить хорошие деньги за рекламу! Положись на меня! Прежде всего я позвоню и скажу, что ты заинтересовался ролью и готов рассмотреть предложение. Попрошу сообщить детали. О’кей?
— Хорошо, — согласился Джеф и добавил: — Послушай, Доктор, я хочу получить эту роль! Ты понял меня?
— Джеф, дорогой, кто понимает тебя лучше, чем я?
Коун
В конце дня Элиза напомнила Доктору, что он хотел позвонить на студию по поводу Джефа. Когда она связалась с главой студии, Коун сказал:
— Бенни? Это Ирвин. На моем столе лежит сценарий, который вы прислали Джефу Джефферсону. Интересная вещь. Мы хотели бы обсудить цифры. Что вы предлагаете?
Бенни Ганц прежде руководил коммерческим отделом студии. Он заговорил таким же ласковым тоном, как и Доктор:
— Ирвин, вы знакомы с нашей политикой. Мы не любим торговаться. Мы заплатим столько, сколько он получал в течение последних шести месяцев.
Бенни не хуже Доктора знал, что Джеф Джефферсон не работал почти год. Глава студии лишь дипломатично констатировал этот неприятный факт.
— Вы имеете в виду его последний гонорар? — сказал Доктор.
— За истекшие шесть месяцев, — повторил Бенни.
Ответ был ясным.
— Забудем на некоторое время о долларах, — сказал Доктор. — Реклама — важная вещь. Джефферсон должен получить такие же титры, что и исполнитель главной роли, или мы откажемся.
— Ирвин, Ирвин, — взмолился Бенни, — вы знаете, что я не могу гарантировать Джефферсону одинаковые со звездой титры. Я обещаю сделать в этом отношении все зависящее от меня. О’кей?
— Бенни, вы можете засунуть ваше обещание себе в задницу!
— Ирвин, почему вы так говорите со мной? Если я даю обещание, я выполняю его, — возмущенно произнес Бенни, хотя они оба знали, что он лжет.
— Послушайте, Бенни, если бы речь шла о старом Джефе Джефферсоне, я бы не стал звонить вам сам. Но мы в ТКА смотрим на него, как на совершенно новую личность. После слушаний он обрел новый статус!
— Конечно! — согласился Бенни. — Но отразится ли это на кассовых сборах?
— Мы думаем, что отразится, — сказал Доктор.
— Я из Миссури, где не верят на слово. Мне надо все показать.
На самом деле Бенни, урожденный Бенсонхерст, родился в Бруклине.
— Послушайте, Бенни! Одинаковые титры и такой же гонорар, какой он получил за свой последний фильм, или мы отказываемся! — твердо произнес Коун.
— Последний фильм? — с мукой в голосе произнес Бенни. — Он уже год не получал никаких гонораров!
— Бенни, я сделаю вид, будто вы этого не говорили. Потому что если Джефферсон узнает об этом, контракта не будет. Вы не смеете обращаться так со звездой из ТКА! Fahshtest?
— Ирвин, эта студия не погибнет, если мы не получим Джефа Джефферсона. Мы заплатим ему последний предложенный вами гонорар, то есть сто пятьдесят тысяч за картину, а также включим в контракт обещание насчет одинаковых титров.
— Я передам это моему клиенту, — с подчеркнутой обидой в голосе произнес Коун.
— Ирвин, вы хотите услышать совет старого друга?
— Да? — настороженно сказал Доктор.
— Не играйте на тех слушаниях слишком долго. У людей из этой индустрии короткая память, особенно когда заходит речь о плате за оказанные услуги. Куйте железо, пока оно горячо. Через две недели время может уйти.