Влада. Восход Темных

Готти Саша

– У вас на это полномочий нет, и не грубите мне! – возмутилась Соня. – Меня может снять с работы только указ Темного Департамента, и за серьезный проступок. Я свои права знаю.

– Так, понял. Сам уйду.

Алекс с усилием приподнялся на локте, потом рывком встал и даже секунду качался на ногах, но рухнул на колени около кровати. С ладони, которую он прижимал к ране, на пол хлынул ручей алой крови. Ссора, резко вспыхнув, тут же прекратилась сама собой: Соня, ахнув и схватив бинты, начала метаться.

На этот раз Алекс не сопротивлялся суете и перевязке, и Соне удалось

стащить с него остатки рваной толстовки и уложить обратно, после чего она принялась обматывать рану бинтом, пропуская его через спину и перехватывая на груди. Смешно, что она в этот момент несла чушь и ерунду, как это было однажды в ее родном Рыбинске, когда ей было еще тринадцать лет. Мальчишка-сосед упал с велосипеда и в клочья разодрал колени, а Соня, ужасаясь внутри, прикладывала к ним листья мокрого подорожника, а сама рассказывала о регенерации тканей у живых существ, чтобы только отвлечь беднягу от боли.

– Ну вот, и тогда мне пришлось лезть в ту огромную лужу босиком, чтобы измерить ее глубину! – Соня ждала, что ее болтовня сейчас взбесит Алекса окончательно, но вампир внимательно слушал. – А все потому, что нам задали школьный реферат по исследованию удивительных мест родного края, а наша лужа в Рыбинске – это настоящая достопримечательность, никогда не пересыхает! Я и выбрала ее для изучения и описания, не то что моя подруга Юля – березки около своего дома. И вот, значит, залезла я в лужу с рулеткой и пробирками и понимаю – застряла! Потом меня оттуда вытаскивали родители и соседи, потому что ноги в иле увязли! Так, сейчас пару секунд еще потерпеть, завяжу – и все, все…

Осторожно завязывая бинт на груди парня, Соня вдруг замерла, почувствовав, что его рука скользит по ее волосам, добираясь до заколки, щелчок – и туго забранный хвост рассыпался по плечам и спине.

– Ты нужна мне, навсегда, – вдруг быстро и просто сказал вампир. – Согласна?

Соня изумленно посмотрела на Алекса: взгляд парня был мутным и лихорадочным, отчаянно ждущим ответа.

– Только что гнали прочь, и вдруг… – Соня пыталась скрыть неловкость, прийти в себя от первого шока и долго боролась с волосами, закалывая их на затылке обратно.

– Отмени домовое право между нами, это же так просто – пригласить вампира. – Алекс тяжело дышал. – Ты особенная, я это чую… не такая, как все, иная. Одно твое слово – и я поставлю знак своей семьи, знак Мурановых, и привяжусь к тебе навечно. Хочешь, буду переживать за тебя, как когда-то за нее? Сходить с ума, если у тебя будут проблемы? Решать их, бросая свои дела?

– Моя главная проблема сейчас передо мной. – Соня с опаской смотрела на яркое пятно, которое расплывалось по белым бинтам на груди парня. – Если хотите, обо всем мы поговорим завтра, когда выспитесь и вам станет легче.

– Благоразумие во всей красе, – фыркнул вампир, и его красивое лицо исказила гримаса разочарования и ярости. – Можете дальше заполнять бумажки, волонтер Меркулова, мои черти больше не будут бегать по вашему столу.

Все-таки, когда вампир сказал, что нежить не будет бегать по ее столу, слово он сдержал. Зато теперь пауки бегали повсюду, кроме стола, играли в футбол

браслетом на полу и потолке, а одна восьминогая тварь вроде бы даже стояла на воротах у стола и специально пропускала голы, чтобы браслет со звяканьем стукался об Сонину туфлю.

Мурановская нежить, которая ужасала всех, кто видел ее впервые, могла при желании выглядеть совсем не так жутко. Будто бы нарочно пауки забавляли и развлекали девушку, стараясь привлечь внимание.

Соня достала из дальнего угла за мусорным ведром специально заготовленную для вурдалаков метлу и решительно замахнулась ею, подойдя к спортивной паучьей команде. Из больничной палаты Алекса донесся смешок, и пауки исчезли.

И лучше бы они продолжили играть в свой нелепый футбол и дальше, потому что вампир начал петь. Пел он что-то ужасное, судя по словам – из студенческого фольклора Носферона. Голос у Алекса был громкий и даже приятный, но иногда он фальшивил, делал перерывы и начинал задыхаться и кашлять. Пел вдохновенно, перейдя от баллад про ректора Батори к частушкам про фурий и деканов, и некоторые словечки и выражения коробили так, что хотелось заткнуть уши.

Соня плеснула себе из термоса чай и принялась размешивать сахар, звеня ложечкой о края чашки как можно громче, чтобы не слышать ужасного пения.

Потом один из пауков, спустившись на тонкой серебряной нити с потолка, опрокинул чашку, и горячее оранжевое пятно поплыло по бумагам, уничтожая два часа кропотливой работы.

– Вот ведь дрянь, да отстаньте уже от меня!

Соня вскочила на ноги, и ее возмущенный крик полетел эхом по коридору.

Неосторожные слова явно хлестнули и оскорбили хозяина нежити, потому что паучье зашипело и мгновенно выстроило в коридоре стену, перекрывающую вход в палату, где лежал раненый, и стена эта тут же окаменела, превратившись в нерушимый монолит.

В тишине прошло несколько минут, но ничего не менялось, хотя Соня стояла около этой преграды, разглядывая ее и не решаясь коснуться.

– Алекс, я не хотела обидеть… вышло грубо. Мне жаль. Слышите меня?

Слышал он или нет, но ответа не последовало, и Соню начала накрывать волна тревоги. За время своей работы в тайном мире она уже прекрасно изучила повадки темных, умела обращаться с вурдалаками, упырями, валькерами, знала все хитрости троллей и выходки фурий. Но раненый вампир, который отгородился стеной?

Воображение рисовало ужасные картины того, что могло с ним случиться, как, истекая кровью, он попытался снова встать и упал, и вся его нежить умерла вместе с ним…

Разум восставал против таких мыслей, ведь нежить убить нельзя, а вампирам не грозит смерть от ран, но кто знает, что могло случиться с тем, кто побывал на грани Тьмы и еле выбрался оттуда?

– Алекс Демидович, я-то ведь не вампир, чтобы нырнуть в янв и добраться до вас, – звала и уговаривала Соня, ходя взад-вперед вдоль стены. – Вы ранены… Хоть ответьте мне что-нибудь… а? Алекс, чертов ты эгоист, неужели не слышишь, как я здесь схожу с ума и боюсь за тебя?! – вдруг сдали нервы, и Соня попятилась, ожидая, что сейчас перед ней появится вторая стена нежити, третья…