Владетель
Шрифт:
Шардон вдруг замер, спешно ставя на паузу все активные процессы и перенаправляя высвободившиеся вычислительные ресурсы на более важную задачу:
– Леди Мари… – начал он.
– Можешь называть меня просто «любимая» или «ненаглядная моя», – кокетливо улыбнулась красотка, и хлыст в ее руке сменился на кружевной веер.
– Ненаглядная моя леди Мари, – исправился ИскИн, – Скажи, а кем был твой ныне покойный и уже бывший муж до того как он стал бароном? Тебе это известно?
– Разумеется. Он был младшим сыном барона
– То есть, замок и земли он унаследовал от своего отца?
– Ну… в общем да. Питер – законный наследник. А что?
Об этом Шардон не подумал. Он предполагал, что как и у любого влиятельного «непися», чей пост может занять более везучий, более влиятельный или более сильный персонаж, у барона окажется некая предыстория, к которой он и вернется, утратив свой титул и земли. Так случилось с бывшим военным Заграбом, и с некогда рядовым разбойником Кривым.
А вот что произойдет с законным наследником «захваченного» молодожёнами баронства?
Он повторил свой вопрос вслух.
– Да ничего особого. Соберет остатки верных ему людей и будет подстраивать нам всяческие пакости, пока не накопит сил достаточно, чтобы свергнуть узурпатора. То есть тебя, – отозвалась Мари.
– На основании каких данных ты пришла к такому выводу?
– Питер так уже делал, когда отец объявил наследником старшего из двух сыновей. Быть простым советником при брате мой бывший муженек не хотел, вот и подался в оппозицию.
– А потом?
– Собрал небольшую армию и встал под стенами замка. Крюгер добровольно отрекся от баронства и сейчас тихо-мирно живет в каком-то небольшом городке. Губернатором.
– И откуда ты все это знаешь?
– От самого Питера. Он любит поболтать и похвастаться после пары бокалов крепкого вина и страстной ночки. Ой, кажется, тут нам нужно было сворачивать направо! Куда мы едем?
– В мои владения. Нам понадобится армия, чтобы вернуть тебе твой замок.
– Наш замок, пупсик. Наш. И большое у тебя войско? Ты уж прости за прямоту, но что-то пока меня твои друзья не особо впечатлили. Нет, конечно, целый клан бессмертных – это здорово. Но против людей моего бывшего муженька они вряд ли выстоят. А уж твои немытые дружки из леса – тем более.
– Знаю.
– И что ты собираешься делать?
– Для начала – познакомлю тебя со своей единственной и любимой дочерью…
На это заявление баронесса отреагировала удивленно вскинутой бровью:
– У тебя есть дочь?
– Да. Надеюсь, что вы с ней подружитесь.
– Не переживай, милый, с этим не будет проблем. Я умею ладить с детьми.
– Вот только она уже далеко не ребенок. Ну а потом мне придется обменять наш свадебный подарок на войско, способное противостоять армии Питера де Скандаля и его приспешников.
– Свадебный подарок?
– Золото, которое я получил от бессмертных.
– Хм… а я думала, что между мужем и женой не должно быть
– То есть твой муж знал он нашей тайной связи? И про твой Дневник Памяти, о котором ты и мне тоже сейчас расскажешь?
– Разумеется, нет! – вскинулась баронесса и тут же осеклась, прикусив свой слишком длинный язычок.
– Тридцать тысяч монет, которые сейчас лежат в казне. Я планирую потратить их на наемников и на развитие замка. Разумеется, как моя супруга, ты можешь претендовать на половину этой суммы.
– М-м-м… нет, я всецело доверяю тебе, любимый муж мой. И знаю, что ты найдешь этому золоту достойное применение. Но и не откажусь от небольшой суммы на разные женские радости.
Немного подумав, Шардон перевел Мари 2000 монет со своего личного счета.
– Ты просто чудо, пупсик! Обожаю тебя!
Остаток пути барон расспрашивал свою молодую жену о численности войск в замке Скандаль, о том, сколько сторонников может привлечь ее бывший супруг по возвращении, где он, скорее всего, организует свой штаб и так далее…
…
– Значит, это и есть твоя дочь? – голос баронессы звучал так, словно это две ледяные глыбы скрежетали друг о друга.
– Единственная и любимая, – подтвердил Шардон.
Розальда встретила их во внутреннем дворе, у самой Конюшни. Она преградила им путь, вооружившись алебардой и напялив поверх небесно-голубого платья кольчугу. На голове девицы красовался стальной шлем с плюмажем.
– Какое милое дитя. Кажется, своим взглядом она сейчас во мне дыру прожжет.
– Значит, это и есть твоя новая жена и моя новая мамочка? – голосок «любимой и единственной» если и был теплее голоса мачехи, то всего на пару-тройку градусов.
– Да.
– Ну, здравствуй, маменька, – процедила сквозь зубы Розальда.
– И я тоже рада видеть тебя, доченька, – в тон ей отозвалась Мари, – Ты бы отдала свою игрушку тому дяде, у которого его одолжила. А то еще уронишь эту тяжеленную штуковину себе на ногу, и на балах отплясывать не сможешь.
– Мои игрушки тебя не касаются. С чем хочу, с тем и играюсь. Папенька, она мне не нравится – прикажи отрубить ей голову!
– Я всего лишь хотела сказать, что кинжалы куда удобнее и практичнее. А еще лучше – метательные ножи… Вот, держи, это тебе. Подарок.
В руках баронессы появился уже знакомый Шардону клинок, который та протянула Розальде.
Массивная алебарда пропала из рук «доченьки», перемещенная в инвентарь, и девушка жадно вырвала из рук Мари кинжал.
– Ого! Это же Черная Вдова, уникальный обсидиановый клинок!
– Нравится? – улыбнулась баронесса.
– Очень! Спасибо, мамочка, – Розальда снова повернулась к отцу, – Я передумала. Больше не хочу, чтобы ты отрубал ей голову.
– Вот видишь, милый, ты зря переживал. Я же говорила, что умею ладить с детьми.