Владимир Мономах
Шрифт:
Шумно было в этот деиь в переяславском детипце. Маленькому княжичу Владимиру Всеволодовичу Мономаху исполнилось три года.
С утра к великокняжескому двору из соседних хором, что размещались здесь же в, детинце, потянулись бояре и дружинники - все в боевом одеяшш, посверкивая металлическими шлемами и бронями, радуя глаз яркими султанами и разноцветными плащами, накинутыми на плечи поверх блистающего металла. За ними тянулись жены с детьми, разряженные в дорогие византийские ткани, отделанные мехом лис и горностаев. Вскоре площадь перед великокняжеским крыльцом была запружена народом: все ждали выхода князя Всеволода с жешж и детьми - дочерью Янкой и трехлетним Владимиром.
Первым вышел на крыльцо Всеволод,
дядька, не отходивший ни на шаг от маленького княжи
ча. Тут же над крыльцом подняли княжеский стяг, а к
крыльцу два богато наряженных конюха подвели невы
сокого смирного конька, покрытого расшитым золотом
чепраком под небольшим, отделанпым красивым узором
седлом.
Сегодня, в день трехлетия, маленького княжича до | древнему обычаю должны были посадить на коня, с чего и должно было начаться его обучение ратному делу.
Владимир стоял рядом с матерью, смотрел на колыхающуюся яркими цветными пятнами площадь, на всех этих веселых, улыбающихся людей, на живого, а не игрушечного конька, и сердце его замирало от сладкого i восторга. Неужели и он, так же как отец, как его дружинники, станет скакать на коне, размахивать блистающим мечом, стрелять из лука. Его щеки порозовели, глаза от волнения стали совершенно синими.
Так началось первое учение маленького княжича.
Шли месяцы и годы, и теперь часто они вдвоем с пестуном да еще с кем-нибудь из младших отцовских дружинников выезжали до полудня из детинца за княжеские ворота, пересекали окольный град, где жили переяславские торговцы и ремесленники, и оказывались в чистом поле. Перед ними расстилалась ровная ковыльная степь, и не было ей ни конца ни краю, уходила она туда,
где небо смыкается с землей. «Вот там торки, - показывал пестун в одну сторону, - а вон там половцы», - и он показывал в другую, но не видел Владимир ни тор-ков, ни половцев, а лишь одно бескрайное поле…
К сени годам Владимир уже хорошо знал историю этого дикого ноля. Перед сном пестун рассказывал ему, как в древние дни его прадед Владимир Святославич: сошелся здесь в смертном бою с печенегами.
Застыв, слушал маленьким. Мономах рассказ старого воина, а тот продолжал: «Вот в этом месте, где победили руссы печенегов, и заложил киевский князь нынешний Переяславль… А было это в 6499! году от сотворения мира».
А в другой раз рассказывал пестун, как сразу же по смерти великого князя Ярослава Всеволод, оставив в Киеве жспу и годовалого сына, поспешил в свой стольный город, потому что принесли ему гонцы весть о двмжении на Переяславль торков. В февральскую стужу вышел Всеволод к городу Воиню, к устью реки Сулы и там в жестоком бою и разгромил их, и бежали торки невесть куда.
Но на этом не кончились несчастья того печального года. К лету Всеволоду пришлось еще раз взяться за оружие. К тому времени он вывез семью из Киева. Едва подсохли дороги, как княжеский двор с боярами и дружиной двинулся в Переяславль. В Киеве остались лишь Всеволо-довьт тиуны, которым надлежало блюсти княжеский дворец п сола со смердами, закупами и рядовичами, работавшими на княжеской пашне.
Но, едва разместились князь, княгиня и дети во дворцовых покоях, как новая весть пришла с дикого поля: от Змиеных валов прискакали гонцы и рассказали, что сторожи увидели в поле несметные полчища неведомых людей - не печенегов, ке торков, не берендеев, которые ве-жами двигались в сторону Переяславля. А вскоре, спасаясь от нашествия, сошлись в Переяславль все полевые до-зорники, и застыл город в тревожном ожидании.
Всю ночь не смыкали глаз воины на крепостных стенах Окольного города и детинца и наутро увидели кочевников. Те двигались неторопливо, их кибитки и коппые отряды покрыли всю степь. Медленно подошли их сторожи
Руссы, в свою очередь, смотрели с тревогой на угрюмых черноволосых всадников, на их невысоких лохматых лошадок, ва великое множество этого нового народа, ио-доптодшего к переяславским стонам, и смутно было на душе у руссов. Каждый из них понимал, что нового, неведомого еще врага наслал бог па Русскую землю, и не на год, не на два, а на долгие и тяжелые годы. И был это первый приход половцев па Русь.
Рассказывал пестун, и тревогой сжималось сердце маленького княжича. Он знал, что с тех пор больше не выходили Б русские пределы половцы, по сила их множилась год от года.
…Едва малая копная дружина выехала за валы Окольного града, как разговор между всадниками постепенно стих. Впереди ехал боярин Гордята, за ним дружинники в полном вооружении иа сильных и быстрых конях, следом рядом с Владимировым пестуном два отрока - Владимир Мономах и сын Гордяты - Ставка Гордятич, друг маленького княжича, а за ними снова вооруженные дружинники. В этот день Владимир захотел посмотреть Змие-вы валы, что испокон века охраняли Переделав ль от набегов печенегов и берендеев, торков и вот теперь полов-дев.
Весело было утром в диком поле. Кажется, никого кет вокруг, а иоле полнилось самыми рал-шми звуками.- Тут и жаворонок ттоет, и птахи какие-то невидимые подпевают ему, и суслики подсвистывают, кажется, что слышен даже тихий шелест еще не выгоревшей на солнце молодой-майской травы. Светло и празднично летним днем в диком поле, как в просторной и теплой горнице. Мирное и безмятежное лежало оно перед всадниками как ровный зе леный ковер. М весело и светло на душе было у мал ел ькето княжича. Хотя суровы и молчаливы были соцровож-.дающие его отцовы дружинники, хотя и предупреждал «го боярин Гордята, что опасная эта затея - ехать к валам в эти дни, когда половцы в любое время могуг выйти к рекам Трубежу и Альте, но Владимир упросил отца отпустить его. Сколько уже раз слышал княжич рассказы и былины о лихих схватках с кочевниками на южном русском порубежье, о страшных сечах и смертных единоборствах, и неизменно в этих рассказах и былинах упоминались таинственные Змиевы валы, которые стояли на страже Русской земли.
Уже час с лишпям двигался отряд по степи, солнце подходило к вершине неба, когда дружинники заметили скакавших в их сторону во весь опор двух конных. Вот всадники подъехали ближе, остановили коней и долго вглядывались в приближавшийся отряд, потом будто осмелели и снова пустили коней быстрым бегом. Разом ПЙ-сторожились дружинники, схватились за мечи, вздрогнул сердцем и Владимир Мономах: а вдруг это.враги, половцы, их передоная сторожа, вот сейчас исчезнут они, рас-тнп|шт(*!1 с]м',ч,и этой трапы и Плидпо-голубого неба, и от» туди, где HI'MJIH «плотную подходит к шюу, поносится на mix iiojiotiduimn поиски. No нет, тревога оказалась напрасном - Плеснули ни еолицо русские шишаки, дрогнули за шиной: у копных па легком ветру полотняные пакидкя. То были переяславские дозорщики со Змиевых валов. Они стояли в стороже па одном из насыпапных между валами курганов и несли свою дозорную службу.