Владимир Ост
Шрифт:
– В каком смысле?
– И завтра с утра чтоб как стекло был у меня. Наденешь костюм, галстук, и – на вот тебе денег – купишь букет, ну, там, типа гвоздичек несколько штук.
– На хрена костюм с букетом, если мы воровать идем? – спросил Хлобыстин. – У тебя, Урфин, крыша отъезжает, а ведь вроде чай пьешь – не водку.
– Завязывай меня Урфином называть.
– А чего? Тебя же в классе всегда так звали – Урфин Джус.
– Мы не в классе уже давно.
– Ну хорошо. Надо ж, обидчивый какой стал.
– Бля, Гриша, тебе же сказано было.
– Хо-ро-шо. Замяли. Про что мы говорили-то?
– Про зачем цветы и костюм. Это для маскировки. Если люди – соседи! – увидят людей в костюмах и с цветами, подумают, что это просто нормальные люди идут в гости. И ничего не будут подозревать.
– Ты, блин, прям как Винни Пух – за медом собрался. Может, мы еще, ха-ха-ха, воздушные шарики возьмем?
– Гринь, ты можешь хоть раз в жизни не дурить? Мы же с тобой серьезное дело перетираем.
– Ха-ха-ха, шарики! Даже интересно стало.
Геннадий промолчал.
Хлобыстин утихомирился, попил в задумчивости пива и сказал:
– Бубенть, Урф… тьфу, Ген, мне же холодно будет в костюме.
– Ну, сверху пальто, конечно, напяль. А когда подходить ближе будем, расстегнешь его, чтобы по-праздничному глядеться. Какой же ты тупой! Ну, чего так смотришь? Если не пойдешь со мной на дело, лучше сейчас скажи. Ну, пойдешь?
* * *
– Как думаешь, пойдет? – спросил Наводничий, склонившись над полем бильярдной битвы и взглядом прочерчивая линию от одного шара к другому и затем – к лузе.
– Чего тут думать? – ответил Осташов. – Понятно же, что пойдет.
Василий примерился кием и ударил. Шар влетел в лузу.
– Хотя мог и не пойти, – сказал Владимир.
* * *
– Вот, – сказал Хлобыстин судье. – Встретил я Марфина Гену… Утром. Случайно.
Адвокат одобрительно улыбнулся и кивнул Григорию.
– Случайно утром… – сказала судья Матросова. – А накануне у вас случайно не было преднамеренного сговора о встрече?
– Нет, – ответил Григорий, пряча взгляд. – Мы с ним давно не виделись, и поэтому обрадовались, когда встретились.
* * *
– Чтоб ты, гад, на зоне сдох! – были первые слова Геннадия Марфина при встрече с Григорием утром.
Под пальто нараспашку у Хлобыстина был, как условились, костюм с галстуком, а в руке он держал несколько красных гвоздик (правда, один цветок висел на сломанной ножке). В другой руке Григорий держал за нитку белый шарик в надутом виде.
– Ты чего? – спросил Григорий, расточив вокруг запах спиртного и слегка качнувшись.
– Просили же,
– Ой, бубенть, профессионал! Профессионалов не ловят на первом же деле после каждой отсидки.
– Да вот из-за таких, как ты, всегда и влетаю. Чего, перепугался хату брать? Нажрался, чтоб смелости набраться?
– Хва мозги парить.
– А шарик на хрена? Шарик на хрена?!
– Для вида. Ты же сам говорил – на дело надо идти, как на день рожденья.
– Бля, мне плохо. А почему белый? «Не стреляйте, мы сдаемся»? Нас что, немцы окружили, а мы без патронов? Почему белый?! Его же еще найти такой надо было где-то! Шарики всегда цветные бывают!
– Да я дочке вчера по пути домой целую упаковку разных купил. А сегодня с утра ем, она на кухню приходит и говорит, все шарики хорошие, только белый не нравится. Ну я его и взял.
– Мама дорогая, с кем я связался.
– Ну, ладно, все! Разорался. Показывай, куда нам, – сказал Хлобыстин и громко икнул, и чуть качнулся.
– Ну как с таким на дело идти?
* * *
– А этот пойдет? – спросил Осташов.
Он расставил ноги, опер левую руку о борт бильярдного стола и приготовился закатить «свояка».
– Может и не пойти, – ответил Наводничий.
Владимир аккуратным ударом, что называется, положил шар в лузу и сказал:
– Пошел.
* * *
Марфин с белым шариком в руке и ковыляющий за ним Хлобыстин с цветами шли по правой стороне Тверской улицы в сторону Кремля.
– Слышь, Урфин, – сказал Григорий, – этот шарик у тебя, знаешь, на что похож? На гандон, ха-ха-ха.
Геннадий продолжал идти, не оборачиваясь и не отвечая.
– Помнишь, – продолжал Хлобыстин, – как ты в седьмом классе у папаши своего презерватив спер и в школу принес? Помнишь? На кулак надел и воздуха в него поддул – как боксерская перчатка получилась, ха-ха.
Марфин свернул в просторную арку, Хлобыстин – за ним.
– Ты еще стал этим гандоном кого-то по башке бить, а тут училка в класс заходит, ха-ха-ха! Прикол.
Григорий ускорил шаг, догнал Геннадия и спросил:
– Ну чего, далеко нам еще?
– Почти на месте уже.
Они попали во двор, свернули налево и вошли в подъезд.
* * *
– Ну, когда мы с Геной встретились, то стали разговаривать – как дела, там, кто как поживает, – продолжал свое повествование в зале суда Хлобыстин. – А было холодно. И мы зашли в подъезд, погреться. Поднялись на второй этаж. Смотрим, а там дверь открыта, ну, немножко так открыта.