Владимир Высоцкий: Я, конечно, вернусь…
Шрифт:
Высоцкий смеется:
– Чему ты расстраиваешься? У меня все пять лет так: ни обеда, ни чистого белья, ни стираных носков. Господи, плюнь на все и скажи мне. Я поведу тебя в русскую кухню: блины, пельмени и пр.»
25 февраля Высоцкий играет в «Павших и живых» и в «Пугачеве», 26-го – в «Десяти днях…»
27 февраля Высоцкий вновь снимается в «Товарищах» – в эпизоде «блиндаж»: сняли второе появление Брусенцова в блиндаже, когда полковник, отбросив спесь, советуется с ним, что делать дальше. В тот день съемки этого объекта были завершены.
28 февраля на Таганке шли «Десять дней, которые потрясли мир».
1 марта приступили к съемкам другого эпизода – «в каюте». Это там поручик Брусенцов
Вечером 5 марта Высоцкий играл в «Жизни Галилея», а на следующий день отправился в Ленинград, чтобы посмотреть смонтированную «Интервенцию». Попутно он дал концерт в ДК пищевиков, после которого сильно поссорился со своим школьным товарищем и оператором «Интервенции» Евгением Мезенцевым. Последний вспоминает: «Я жил рядом с этим ДК, мы с Володей сначала зашли ко мне, а потом пошли на концерт. Там была обычная картина: толпа, милиция. Мы еле прошли, я устроился где-то на балконе. Толпа свистела, орала; изгнала со сцены каких-то певцов, которые тоже должны были в этот вечер здесь выступать. Потом пел Володя: неплохо, но не „ах“, и когда мы вышли на улицу, я сказал:
– Володя, ты что-то тут недорабатываешь. Нельзя же быть кумиром толпы!..
Володя очень обиделся, и после этого разговора мы с ним надолго разошлись…»
Вернувшись в Москву, Высоцкий сразу бросился к Золотухину и наговорил ему кучу комплиментов: мол, ты идешь в ленте первым номером, играешь великолепно и все такое прочее. Золотухин был польщен.
Спустя несколько дней наступила очередь уже Золотухину говорить Высоцкому комплименты. Высоцкий дал прочитать другу свой прозаический дебют – рассказ «Репортаж из сумасшедшего дома» (идея его написания пришла к Высоцкому во время пребывания в «Соловьевке») – и Золотухину прочитанное понравилось. О чем он тут же и сообщил автору.
7 марта Высоцкий дал концерт в ленинградском учреждении «Энергосетьпроект». Были исполнены следующие песни: «Вот разошлись пути-дороги вдруг…», «Всего один мотив…», «Их восемь – нас двое…», «На стол колоду, господа…», «Марш аквалангистов», «Сколько чудес за туманами кроется», «Песня самолета-истребителя» и др.
8 марта можно смело назвать днем Владимира Высоцкого на ТВ. В тот праздничный день по «ящику» показали сразу два фильма с участием Высоцкого: «Стряпуха» (10.30) и «Саша-Сашенька» (21.15). И хотя сам артист считал роли в этих фильмах своим актерским недоразумением (в обоих его даже озвучивали другие актеры), однако это событие все равно можно считать неординарным – фильмы с участием Высоцкого в те годы по ТВ крутили крайне редко.
12 марта с Высоцким случается новый конфуз. На днях ему предложили написать несколько песен для пектакля Театра сатиры «Поживем дальше, увидим больше», и он соглашается. Однако на читку пьесы приходит подшофе. В процессе чтения Высоцкого так развезло, что дочитать до конца текст он уже не может. Валентин Плучек отбирает у него текст и дочитывает его сам.
Вечером Высоцкий уже «в норме» и играет Хлопушу в «Пугачеве».
13 марта Высоцкий улетает в Архангельск, куда его пригласил старый друг его отца командующий Архангельским гарнизоном генерал-лейтенант Ф. Бондаренко. На постой гость остановился в общежитии обкома комсомола. И в тот же день вечером, в 20.00, состоялся его первый концерт в АЛТИ. На следующий день он уже выступал в другом месте – дал три концерта в Доме офицеров. Как гласит легенда, один из этих концертов был прерван где-то на середине. Вроде бы Высоцкий позволил себе выругаться матом (в строчке «…мне и на фиг не нужна чужая заграница» вместо «фиг» сказал слово покрепче), и выступление было прервано.
15 марта Высоцкий уже в Москве –
16 марта в главной газете страны «Правде» было опубликовано короткое сообщение о съемках фильма «Сюжет для небольшого рассказа». На фотографии, сопутствующей заметке, была запечатлена Марина Влади в роскошной белой шубе в окружении двух известных советских актеров: Юрия Яковлева и Николая Гринько.
18 марта Высоцкий играет Маяковского в «Послушайте!».
20 марта Высоцкий учудил уже в родном театре: явился нетрезым на «Десять дней…». Директор театра Николай Дупак запретил ему выходить на сцену, и Любимов назначил вместо Высоцкого Золотухина. А того будто черт дернул за язык сказать: «Буду играть только за 100 рублей». Это была шутка, но многие расценили это как предательство. Высоцкий стал срывать с себя костюм Керенского: «Я ухожу… Отстаньте от меня…» Золотухин бросился за другом, а тот у самого выхода его буквально ошарашил: показал ему записку, где черным по белому было написано: «В моей смерти прошу никого не винить!..» К счастью, у Высоцкого это был всего лишь секундный порыв отчаяния: на следующий день он уже протрезвел и улетел с концертами в Куйбышев.
Между тем в театре его отъезд был расценен как издевательство. Вместо того чтобы прийти и покаяться за вчерашнее, он, видите ли, вздумал концерты давать. 22 марта в театре был вывешен приказ об увольнении Высоцкого по статье 47 КЗоТ. Перед этим Золотухин ходил к Дупаку, чуть ли не в коленях у него валялся, умоляя не вешать приказ до появления Высоцкого, но директор и слышать ничего об этом не хотел. «Вот он у меня уже где! – резанул себя ладонью по горлу Дупак. – Хватит с ним нянькаться, хватит!»
23 марта Высоцкий объявился в Магадане. Попал он туда случайно: ждал в аэропорту самолет на Одессу, чтобы продолжить там съемки в «Служили два товарищи», но, как пелось в его же знаменитой песне «Москва – Одесса», «опять не выпускают самолет». А вот на Магадан самолет почему-то пустили. Вот Высоцкий и улетел туда, благо в Магадане у него и друг закадычный имелся – Игорь Кохановский. Он работал в газете «Магаданский комсомолец», куда Высоцкий первым делом и направился. Но друга на месте не оказалось. Тогда кто-то из сотрудников дал Высоцкому домашний телефон Н. Кошелевой, которая могла знать, где находится Кохановский. И та действительно помогла – разыскала Игоря. Вечером того же дня у него в доме Высоцкий пел для доброго десятка человек. Пел всю ночь. А утром друзья отправились гулять по Магадану, зашли в редакцию того же «Магаданского комсомольца». Потом они хотели найти какой-нибудь зальчик, где Высоцкий мог бы выступить с концертом (очень деньги были нужны), но ни одна организация пустить к себе Высоцкого не захотела – все испугались возможного гнева властей. А вечером Высоцкому сообщили, что в городской Театр имени Горького из Одессы пришла срочная телеграмма, где его срочно просили вылететь на съемки. Но как вылететь, если денег на билет у Высоцкого не было? Выручили магаданские товарищи – сложились по чуть-чуть и вожделенный билет купили. Но прежде чем улететь, Высоцкий успел дать еще один концерт – на квартире у Н. Кошелевой. По словам ее мужа Виктора: «Все знали, что после ужина Владимир Семенович улетает. Было грустновато, простыл и след от вчерашнего безудержного веселья, хохота, шуток… Сначала пел Кохановский, потом гитару взял Высоцкий. Спел песни Кохановского „Бабье лето“, „Как у Волги иволга“, затем читал стихи – Есенина, Шекспира, Вознесенского…»
На съемочной площадке фильма «Служили два товарища» Высоцкий объявился 24 марта. В тот день в одном из павильонов Одесской киностудии был доснята постельная сцена в эпизоде «в каюте» (Брусенцов ночует у Сашеньки). А 25 марта съемки были перенесены в порт: там сняли эпизод, где у Брусенцова хотят отнять Абрека, а он защищает его с такой яростью, что отниматели в панике разбегаются. В этой сцене Высоцкий выглядел очень убедительно: разозленный последними событиями в театре, он с такой яростью размахивал плетью, что режиссер был просто счастлив, отсняв эпизод чуть ли не с первого дубля.