Владимир
Шрифт:
Подобно отцу, провел он много лет в походах, спал прямо на земле, постелив попону и подложив под голову седло, ел вяленую конину с сухарями и запивал водой.
Однако между походами сына и отца была большая разница. Князь Святослав весь свой век боролся и голову сложил на брани с врагами Руси — печенегами, хазарами, ромеями, а Владимиру, хоть он жил окруженный теми же врагами, пришлось поначалу идти с мечом в родные земли, которые были покорены врагами во время его усобицы с Ярополком или откололись по своей воле и не желали платить Киеву дань.
Этим
Но гораздо больше, чем княгине Ольге и князю Святославу вместе, приходилось теперь деять их внуку и сыну Владимиру. На его долю выпало тяжкое бремя — брани, походы.
На заре своей жизни (а у жизни, как известно, есть свое утро, день и вечер), всего двадцати лет от роду, молодой, сильный Владимир идет на запад, чтобы вызволить и защитить червенские города и русские земли, захваченные польским князем Мешко.
Овладев Перемышлем, Червеном и еще множеством городов и весей и, наконец, всею Червенской землею, князь Владимир узнал много такого, о чем в Киеве до того не имели понятия. Князь Мешко шел на Русь не один. За его воинством, зачастую и плечом к плечу с ним, двигались охочие [195] конные полки немцев, наемные дружины варягов, все с немецкими мечами, в крепких латах, с высокими щитами. Хорошо еще, что у русских воинов были обоюдоострые мечи, и люди Червенской земли, помогая воинам Владимира, били врагов в лоб и со спины.
195
Охочи, охочин — добровольцы, охотники.
Однако не всех врагов можно было рубить и гнать мечом.
С воинами Мешко и германского императора Оттона в землю Червенскую, подобно саранче, двинулось множество священников во главе с калобрезским епископом, благовестником папы Рейнберном. И покуда польские воины захватывали червенские города и веси, священники низвергали древних богов, хватали людей и крестили их именем наместника Бога на земле — римского папы.
Освободив Червенскую землю, князь Владимир велит ставить снова в городах и весях деревянных богов и со всеми жителями первый воздает им благодарственную жертву.
Он движется далее на запад; проходит по землям, где испокон веку сидят русские люди; переваливает через высокие Карпаты, спускается в долину, где над быстрою рекой раскинулся Ужгород; идет вдоль Тиссы, по правому берегу которой живут угры, обходит гору Говерлу и замыкает круг в Карпатах.
Возвращаясь в Киев, князь Владимир проходит земли радимичей, живших в междуречье Днепра и Десны, вдоль Сожи и Ипутьи, — во время усобицы с Ярополком эта земля откололась от киевского стола.
С радимичами проливать кровь не пришлось. На реке Пищане, где встретились
— Радимичи от волчьего хвоста бежаша, — смеясь, говорил Владимир, когда узнал об их бегстве.
Князь Владимир держал совет с воеводами и боярами радимичей. Отколе стоит город Киев и земля радимичей, всегда пребывали между ними мир и согласие, но смута вошла в русские земли и пошатнула древние обычаи. Пусть же отныне и довеку живет мир в городах и племенах Руси!
Возвратясь ненадолго в Киев, Владимир идет затем в землю вятичей, которые тоже перестали платить дань киевскому столу со времени усобицы с Ярополком.
В ту пору это был поход на край света — в северные земли, к рекам Оке и Угре, к городам Неринску, Колтеску, Тешилову.
Идет князь Владимир не один, на помощь киевскому князю поспешает из Новгорода с большим войском воевода, посадник князя Добрыня, который ведет с собой воинов северных земель, Новгорода, веси, чуди — вместе они и покоряют вятичей.
Князь Владимир собирает в Неринске воевод, бояр, мужей лучших, старейшин и спрашивает их:
— Почто, люди, отступились, не платите Киеву дань?
Одетые в темные кожухи и опашни, в лыковых лаптях, бородатые мужи молчат, тяжко вздыхают.
— Думаете ли, люди, про Русь?
— Были и навсегда остаемся с Русью, — выступая вперед, говорит наконец один из мужей и кланяется Владимиру, — одначе живем мы на украине, враги тут, враги там — черные булгары, хазары, Киев далеко, помощи мало.
Горькую правду слышит в словах вятича Владимир. И княгиня Ольга, и князь Святослав — все князья прежде радели об украинах, помнили и про Вятскую землю, — Ярополк забыл о них — не до того было честолюбивому князю!
А северным и восточным землям Руси и в самом деле тяжко: под боком — черные булгары, хазары, печенеги, за Итиль-рекой кочуют неведомые орды. Сурова Вятская земля, тяжко жить в ней людям.
— Мужи вятские! — держит речь князь Владимир. — Подобно князьям древним, буду беречь землю вашу, не допущу в нее ни черного булгарина, ни хазара и дань назначу померную.
— Великий княже! — отвечают вятичи. — Отныне будем служить тебе верой и правдой.
А Владимир уже помышляет двинуться на булгар и хазар, чтобы и с ними договориться, заключить мир.
Однако в это время прибывают из Киева гонцы с вестью, что рубежи Руси перешли ятвяги.
Князь Владимир возвращается в Киев, пополняет свою дружину, идет на ятвягов и наголову разбивает их войско.
— Почто пошли на Русь, воеводы? — спрашивает он. Долго молча стояли, опустив головы, воеводы и бояре ятвягские. А что спрашивать? Опоясаны они германскими мечами, с ними вместе шли на Русь рыцари императора Оттона, варяжские дружины, а следом тянулись папские священники.
— Люди Руси не ищут и не станут искать чужих земель — своей довольно, — говорит князь Владимир. — Что лучше, воеводы: война или мир между соседями?